— Человек на земле — один на один с судьбой, понимаешь? И если он хочет выстоять в жизни, он должен это понять. Понять, что жизнь — это дорога без конца, и не искать прибежища в земных лачугах, а выстроить себе дом… внутри себя. Тогда он будет дома даже в самых дальних краях. Но и этого мало. Еще надо научиться выстроить дорогу внутри себя, чтобы быть в пути даже в самых уютных домах. Ты спрашивала, когда я перестану бродяжить. Вот тогда, может быть, и перестану, когда сумею выстроить дорогу в себе.
Я молчала. Один на один с судьбой! Всегда! От этой мысли мне захотелось побежать и спрятаться у кого-нибудь под крылом. Но у кого? Не у родственников же: «Ах, как ты выросла — тебя не узнать». И не у друзей! Они не поймут. За последние несколько дней я как будто стала на целую жизнь старше… А он? Ведь он-то — поймет?
Гелий сидел рядом и касался меня плечом, но он был далеко, далеко — он был далеко в дороге, и он по ней уходил и уходил! Даже если бы мы сидели тут вместе хоть до самой смерти, он все равно оставался бы — далеко.
Всегда один на один — неужели он прав!
— Эй, ты живая? — спросил он. — Как твоя нога?
Я вздохнула. Нога оставалась желать лучшего.
— Ладно, вот придем домой, я кое-что попробую, — непонятно пообещал Гелий. Ребята нас догнали, он встал и понес меня дальше, они о чем-то переговаривались, но я сделала вид, что сплю. Один на один!.. Потом был трамвай, и в нем я как-то убаюкалась, так что дома я попросту напилась валерианового чаю да уснула.
А проснулась оттого, что мне было странно. Родители еще не пришли с работы, а Гелий сидел на полу возле дивана и держал ладонь возле моей ноги.
— Ты чего это? — изумилась я.
— Не знаю, — сказал он, но руки не убрал.
Я села и обнаружила, что нога не болит. Тогда я встала и попрыгала.
— И что ты со мной сделал? — подозрительно спросила я. — Опять какая-нибудь энергия из космоса?
— Не знаю, — ответил он. — Просто я очень хотел, чтоб тебе стало лучше. А что, получилось?
— И часто ты такие штуки проделываешь?
— Первый раз, — сказал Гелий.
Он хотел было уйти, но я пристала к нему с расспросами.
— Я плохо разбираюсь, правда, — Гелий пожал плечами. — Мир полон непознанных нами энергий. Правда, это ведь все такие опасные штуки. Знаешь, когда я читал книги экстрасенсов и сравнивал их с восточными книгами, то понял, что целители эти, как правило, ничегошеньки не знают. Чувствуют чего-то, а всего не знают. Вот помахал такой умелец руками, вылечил у ребенка заикание; а может быть, судьба для того человеку заикание дала, чтоб он какую-нибудь черту характера в себе проработал. А без этой черты характера у него вся жизнь под откос поедет. Так что я никогда бы не стал ничего такого… но я очень хотел, чтоб тебе стало лучше, вот и все. И надеялся и верил, что, может быть, так и будет. Я вообще заметил: если ты в чем-то реально нуждаешься и веришь, что оно у тебя будет, ты его непременно получишь. Если это добрая вера, конечно.
