"Что сотворим теперь, брате мой старший? Не стало отца нашего возлюбленного. Некому отныне поучать нас," - со слезами обратился к Владимиру брат его Ростислав.
Не только Ростислав ожидал теперь от Владимира решения. Вся Русь находилась в растерянности. Точно вдовица горькая ждала она нового своего суженого, надеясь втайне, что будет им князь Владимир Всеволодович. Иначе хлебнут они горя со Святополком... Печальное это имя для Руси, кровавое. Произнесешь его - и встает в памяти Святополк Окаянный, что поднял руку на братьев своих Бориса и Глеба...
И - все надежды Руси обратились к Владимиру, которого любила Русь за открытое сердце, бескорыстие и мощь бранную.
* * *
Владимир Всеволодович прозваньем Мономах родился в 1053 году за год до кончины Ярослава Мудрого. Сказывала нянька, любимым внуком был он у Ярослава. Не раз, де, старый Ярослав брал крошечного Владимира на руки и, прижимая к груди, призывал на него благословение Божие.
Говорил будто он внуку:
- Помни, крещен ты в честь прадеда своего - князя Владимира. Будь же достоин памяти его и имени его. Придет время и, знаю, вся Русь ляжет на твои плечи. Не урони ее! Сохрани и пронеси с честью.
Правду ли говорила нянька или нет, да только Мономах достоин был своего великого деда.
С юных лет привык он к походам военным, куда ходил с отцовой дружиной по поручениям Всеволодовым. Грозный воин, не знавший страха в бою, был он милостив к побежденным и заботлив о простом ратнике. В битве Мономах не терял головы, не обращался в паническое бегство, а, сотворив молитву, первым кидался на врага впереди своей дружины. В то же время не был он сторонником войны напрасной, беспричинной, войны ради войны - и всегда заключал мир, когда нужно было это земле Русской.
Выступив в поход, Мономах никогда не надеялся на воевод, не предавался много ни питью, ни еде, ни сну. В любое ненастье, вставая станом, он всегда сам наряжал сторожевую охрану. Распорядившись же, ложился спать среди воинов, не снимая оружия. Проезжая по землям русским, не давал он дружине и слугам бесчинствовать - ни в селах, ни на нивах.
"Нет того хуже ничего, чем если будут проклинать нас," - говорил он сыну Мстиславу, сидевшему в Новгороде.
Никогда в жизни своей Мономах не считал денег, но раздавал их обеими руками всем нищим и сирым, кто ни попросит. В то же время казна его никогда не пустовала, поскольку со щедростью сочетал он рачительность. Не давая алчным казначеем запустить руки в свой кошель, Мономах лично присматривал за всем достоянием своим.
