Потом он оглядел оба стула с подарками, пожал плечами и сказал:
— А вы не боитесь, что это животное пожрет эту траву?
В развернутом им свертке оказались: гребенка, кусок дорогого туалетного мыла и флакон одеколона — Подходцев и тут оказался на высоте практичности.
Он же разбудил и Марью Николаевну, он же распорядился насчет чаю, он же подал через дверь кувшин с водой, чашку и все свои покупки.
Когда свежая от холодной воды, благоухающая одеколоном Марья Николаевна в каком-то сиреневом кружевном пеньюаре вышла в большую комнату, ведя за руку дочь, — все ахнули: так она была элегантна и уютна.
— Как вы милы, что подумали обо всем, — обратилась она к Подходцеву.
— Ну, вот еще новости. А эти два туземца ведь тоже кое о чем подумали…
Шаркая ногой и извиваясь, насколько позволял ему плотный стан, преподнес свои цветы Клинков. Тут же с другой стороны Громов самым умилительным образом подсунул девочке свою меланхолическую корову.
— Господи… Зачем вы это… Я вам и так столько беспокойства доставила, — мило лепетала Марья Николаевна, разливая чай. — Валя, поблагодари дядю.
— Вот ты молодец, что подарил мне корову, — сказала Валя, бесстрашно влезая на громовские колени. — Так мне и надо.
И звучно поцеловала вспыхнувшего Громова в щеку.
— Гм! — сказал Клинков, — если бы я знал, что за коров полагается такая благодарность, я бы вместо цветов подарил корову.
— Говоришь о корове, — недовольно пробормотал Подходцев, — а сам все время подсовываешь осла.
— Марья Николаевна, разве я вам Подходцева подсовывал?
— Бледно, — пожал плечами Подходцев. — Вы на него не обижайтесь, Марья Николаевна, он ведь ни одной женщины не может видеть равнодушно… Юбки не пропустит! Один раз написал любовное письмо даже дамскому портному.
Глава 5
Искусство рассказывать сказки
Громов самым нежным образом держал Валю на коленях и поил ее чаем с блюдечка.
Валя, отпивая глоток, останавливала внимательный взгляд на лице Громова, открывала рот, чтобы что-то спросить, но неопытный Громов, замечая отверстый рот, моментально заливал его теплым чаем.
Наконец Валя пустила в блюдце пузыри, отвернулась от него и спросила:
— А у тебя дитев нету?
— Нет, — сказал Громов.
— А отчего?
— Так, не водятся они у меня… — уклончиво ответил Громов.
— Он их жарит в сметане и ест, — вмешался Клинков. — Очень любит их. Только на сковородке.
— Ну хоть ребенка-то ты можешь оставить в покое! — с некоторым раздражением сказал Громов.
— Что это значит «хоть»? — спросил Клинков. — А кого я еще не оставляю в покое?
