– Убирайся отсюда немедленно!
Ерничая в притворном испуге, Костелло поднял руки над головой и попятился.
– Немедленно! – повторила Кларисса и двинулась на него. – Я не желаю терпеть тебя в моем доме, ты слышишь?
В застекленных дверях появилась мисс Пик с большими садовыми вилами в руках.
– Ох, миссис Хейлшем-Браун, я... – начаkа она.
– Мисс Пик, – оборвала ее Кларисса, – вы не покажете мистеру Костелло дорогу к калитке?
Костелло посмотрел на мисс Пик, и, поймав его взгляд, она подняла вилы.
– Мисс Пик? – переспросил он.
– Прошу следовать за мной, – воинственно отозвалась та. – Я здесь садовницей.
– Ну да, ну да, – сказал Костелло. – Я же был здесь однажды, смотрел кое-какую антикварную мебель.
– О, конечно, – отозвалась мисс Пик. – Во времена мистера Селлона. Но сегодня вы не сможете с ним повидаться. Он умер.
– Нет, я приехал не для этого, – заявил Костелло. – Я прибыл повидать миссис Браун. – На имени он сделал особое ударение.
– О, правда? В самом деле? Что ж, теперь вы ее повидали, – сообщила ему мисс Пик. Похоже, она осознала, что посетитель несколько засиделся.
Костелло повернулся к Клариссе:
– До свидания, Кларисса. Ты услышишь обо мне, сама понимаешь. – В голосе его прозвучала скрытая угроза.
– Сюда, – показала ему мисс Пик, кивнув на застекленную дверь.
Она пошла за ним, спрашивая:
– Вам на автобус или вы на своей машине?
– Я оставил машину у конюшен, – сообщил ей Костелло, следуя через сад.
Как только Оливер Костелло, сопровождаемый мисс Пик, покинул комнату, слезы брызнули из глаз Пиппы.
– Он заберет меня отсюда, – вцепившись в Клариссу, кричала она, задыхаясь от горьких рыданий.
– Нет, никогда, – уверяла ее Кларисса, но Пиппа в ответ только ревела:
– Я ненавижу его. Я всегда его ненавидела.
Видя, что девочка уже на грани истерики, Кларисса резко одернула ее:
– Пиппа!
Пиппа отпрянула и снова завизжала:
– Я не хочу возвращаться к моей матери, я лучше умру. Гораздо лучше умереть. Я убью его.
– Пиппа! – снова прикрикнула Кларисса.
Но Пиппа уже билась в настоящей истерике.
– Я убью себя! – рыдала она. – Я разрежу себе руки, и из меня вытечет вся кровь.
Кларисса схватила ее за плечи.
– Пиппа, держи себя в руках. Говорю же тебе, все в порядке. Я здесь.
– Но я не хочу возвращаться к матери, и я ненавижу Оливера, – отчаянно восклицала Пиппа. – Он злой, злой, злой.
– Да, дорогая, я знаю. Я знаю, – успокаивающе шептала Кларисса.
– Ничего ты не знаешь! – В голосе Пиппы слышалось еще большее отчаяние. – Я вам всего не рассказала, когда приехала сюда жить. Я не могла говорить об этом. Но ведь не только Миранда была все время такой ужасной и пьяной или какой-то там. Однажды вечером, когда она ушла куда-то, а Оливер остался дома со мной... думаю, он очень много выпил... я не знаю... но... – Она замолчала, не в состоянии продолжать. Затем, пересилив себя, уставилась в пол и невнятно пробормотала: – Он пытался делать со мной это.
