— Потому что это больно, — ответила она, переступив босыми ногами.
Подавшись к ней будто в порыве заботы, он спросил:
— Зачем ты сюда пришла?
Она замолчала, потом сказала наконец:
— Не помню. — Сказано было взволнованно — тихо и угрожающе, а поверила я ей только потому, что она явно забыла еще до того, как показался Миниас.
А у него злость уже совсем прошла. У меня было такое чувство, будто передо мной происходит обычное, но не предназначенное для зрителей явление, и я надеялась, что он сдержит обещание и они не прихватят нас с собой, когда будут готовы уйти.
— Тогда пойдем, — предложил он ей, и я подумала, насколько же он ее здесь опекает, а насколько — искренне печется. Могут ли демоны печься друг о друге?
— Может, вспомнишь, когда мы вернемся, — сказал он, поворачивая ее и собираясь уводить. — Когда что-нибудь забудешь, надо вернуться туда, где ты первый раз об этом подумала, и там оно тебя будет ждать.
Тритон не сделала с ним шага, и когда он сдвинулся, наши с ней глаза встретились.
— Оно не дома, — сказала она, морща лоб от глубинной внутренней боли и еще — от жгучей силы, которую сдерживал демон, снова сдвинувший пальцы с посоха на ее руку. — Оно тут, а не там. Или было тут. Я знаю… знаю. — Порожденная досадой злость пробежала по ее лицу. — Ты не хочешь, чтобы я вспомнила! — бросила она ему обвинение.
— Я нехочу, чтобы ты вспомнила? — спросил он резко, убрал руку с ее руки и протянул ладонь: — Отдай их мне. Немедленно.
Я глядела то на него, то на нее. За один миг он превратился из любовника в тюремщика.
— У меня пропали запасы тиса, — сказал он. — Я не заставлял тебя забыть. Отдай.
Тритон поджала губы, щеки пошли красными пятнами. А я увидела определенную логику. Тис — вещь страшно токсичная и используется почти исключительно для общения с мертвыми и для изготовления чар забвения. Противозаконных чар. Я нашла когда-то тис в глубине кладбища рядом с заброшенным склепом, и хотя с мертвыми не общаюсь, я его оставила, считая, что смогу правдоподобно отовраться незнанием, если кто-нибудь его обнаружит. Выращивать тис — не противозаконно, но выращивать его на кладбище, увеличивающем его силу — запрещено.
— Я их сделала! — отрезала Тритон. — Они мои! Я их сама сделала!
Она повернулась уходить, но он протянул руку и развернул ее к себе. Теперь я видела лицо Миниаса. Мощный подбородок, желваки на скулах от наплыва эмоций. Красные демонские глаза такие темные, что почти не виден козлиный разрез зрачков, нос выступающий, римский. И лицо его было озарено гневом, вполне соответствующим неукротимости Тритон.
