Да и для Забавы три года даром не прошли. Вдруг она за это время успела существенно продвинуться в своих магических опытах и теперь может составить достойную конкуренцию Василисе? О себе, в силу временной волшебной нетрудоспособности, молчу.
Не успели мы с котом вздохнуть с облегчением и насладиться полетом, как ненормальная ступа понеслась стрелой над самой кромкой леса. Наверное, если смотреть с земли, зрелище было впечатляющим, но, находясь в «кабине пилота», я не чаяла сойти на землю.
— Она всегда так лихачит? — вопила я, стараясь перекричать ветер.
— Это она кочевряжится, хозяйку в тебе не признает, проверяет,— орал в ответ кот.— У Яги летала тише воды ниже травы, каждому движению метелки повиновалась.
— Как же мне с ней сладить? — выла я, уворачиваясь от летящего прямо по курсу голубя.
— Не знаа-ю, — мяучил кот.— Но сделай же что-нибудь!
Ступа, чувствуя безнаказанность, стала стремительно набирать высоту. Зеленое море леса на глазах сужалось в квадратик, со всех сторон зажатый игрушечными полями и деревеньками с домами размером со спичечные коробки.
— А ну тихо! — взревела я, вдарив метлой по боку ступы.— На дрова пущу!
Ступа зависла в воздухе. Мы с котом настороженно переглянулись.
— Получило... — обрадовано начал Варфоломей, но тут ступа камнем рухнула вниз.— О-о-о! — заголосил он.— Штошшштытворишшшь!!!
Посадка была жесткой. Ступа вывалила нас на пригорке, у подножия которого расстилалось село, и штопором ввинтилась в облака.
— Хорошо хоть до места доставила,— проворчал кот, глядя вниз.
С пригорка село Чаруево, прямоугольное по форме, напоминало щедро накрытый стол, со всех сторон окруженный зеленой скатертью полей, В самом центре, словно высокий пышный каравай, возвышалось красивое деревянное строение. Его обступали крыши домов, выкрашенные в желтый цвет и похожие на треугольники сыра. Жмущиеся к ним сараи с высоты — что горбушки хлеба. Разбитые вокруг домов огороды — будто пучки петрушки и укропа, разложенные заботливой хозяйкой. По трем сторонам от села — засеянные поля, на которых трудились маленькие фигурки в светлых рубахах. С четвертой стороны — луг, словно нарисованный кистью импрессионистов — столько в зеленом море травы разноцветных мазков: синих, сиреневых, желтых, розовых, белых. Ветерок ворошил цветочный ковер, и тот казался размытым, нечетким. Цветы обтекали бело-черные и бежевые овалы, рассыпанные по полю, словно горсть бусин. Это коровы паслись на лугу под чутким руководством пастуха — маленькой белой точки, застывшей на краю луга. И с ароматом луговых трав ветер доносил нежные звуки свирели. Благодать! Я еще не успела спуститься в село, а уже была очарована его безмятежной идиллией.
