Избушка, освещенная тусклым светом полумесяца, казалась спящим воробушком. Заслышав осторожные шаги Василисы, она встрепенулась, вскочила на ноги. Взметнулись веки-ставенки, и Василисе почудилось, что на нее пристально смотрит большой черный зрачок. Вздрогнула — и наваждение прошло. То застыл на подоконнике крупный бабушкин кот.
В избушке послышались приглушенные голоса, словно решая, что делать с незваной гостьей. И вот уже под ноги Василисе спустились ступени, словно соткавшись из призрачного лунного света. Василиса решительно взбежала к двери, которая с жалобным скрипом пустила ее внутрь, и, войдя в сени, замерла от ощущения беды. В воздухе, перебивая стойкие ароматы полыни и хвои, отчетливо пахло смертью. Василиса в волнении пересекла сени и вбежала в горницу, тускло освещенную светом лучины.
Баба Яга, лежавшая на печи под грудой ветхих тряпиц, только голову на нее повернула. Приподняться у старухи уже не было сил. Голос, еще недавно звучавший громко и не смущавшийся командовать царицей, сейчас был подобен шороху осенних листьев.
— Бабушка Яга, — выдохнула Василиса.
— Пришла, — старуха облизнула потрескавшиеся губы, — знать от судьбы не уйдешь...
Как это не уйдешь, мысленно возмутилась Василиса. Я же ушла, сбежала, гнева родительского не побоялась. А ведь сейчас, поди, сонное заклятье уже развеялось. Стрельцы и Полкан подняли шум, обнаружили ее пропажу и, наверняка, уже пустили погоню.
— Вот и я говорю, девица, не твоя это судьба, коли ты от нее сбежать не побоялась да к злой старухе поздней ночью прийти. — Желтые глаза Яги на миг полыхнули огнем купальских костров. — Подойди, — велела старуха.
Василиса словно окаменела. А вдруг, это не ее воля в избушку Бабы Яги привела? Что, если старуха, оказавшись на грани смерти, вспомнила о молодой чародейке и приманила ее к себе в надежде на помощь?
Черный кот зашипел и спрыгнул с окна, перевернув глиняный горшок. Василиса машинально бросилась собирать черепки — и, задумавшись, сама не заметила, как поставила на место целый горшок.
— Молодо-зелено, — с напускной строгостью проворчала Яга. — Разбрасываешься своей силой без разбора. Наловчилась, поди, в тереме золоченые блюда из осколков складывать, чтобы не досталось из-за шалостей?
Василиса нервно распушила кончик косы. Права была Яга. Именно так, сидя над разбитой чашей, которую так любила маменька, и, замирая при мысли о наказании, маленькая Василиса открыла в себе волшебные умения. Больше всего в тот миг она желала, чтобы чаша сделалась целой и невредимой, словно не смахнула ее, играючи, озорная девчонка. Василиса даже глаза зажмурила крепко-крепко и кулачки сжала сильно-сильно, а когда открыла, перед ней стояла маменька и со строгостью взирала на дочь, без позволения пробравшуюся в ее покои.
