Совсем рядом оказался пол. Очень чистый, вылизанный руками добросовестной платной хозяйки. Веселенькие пластмассовые квадратики…
Борьба ничем не закончилась — просто оборвалась. Приказ исчез, и Ивгина напряженная воля, в одночасье потеряв противника, заметалась, ища выхода. Звон в ушах и боль в разбитой о пол руке…
— Извини, я не хотел.
Закусив губу, она поднялась. Нельзя лежать перед ним. Пусть в ногах валяются побежденные.
— Извини, я не хотел… Ты какая-то патологически свободолюбивая. Видишь принуждение даже там, где его, в общем-то, нет…
Ивга смотрела на свою стремительно краснеющую ладонь.
Она хотела сказать, что Великому Инквизитору нельзя не принуждать. Что он так свыкся с ролью, что принуждает даже в мелочах. Беспричинно, бессмысленно, сам того не замечая — принуждает. Но, наверное, в ее положении лучше помалкивать. Слушать, как чирикает серая воробьиха на той стороне подоконника.
Инквизитор ел. Без видимой спешки, но все же очень быстро, привычно быстро, как солдат или рабочий режимной фабрики.
— Ты в школе тесты сдавала?
Ивга вздрогнула.
— Вот тебе тест… Город, полный людей. В городе лежит бомба. Взорвется через час, не то в метро, не то в больнице, не то в детском садике… Единственный человек, знающий, где это произойдет — некая решительная женщина, которая не намерена отвечать ни на какие вопросы… А ты — следователь. Мужчина средних лет. Твои действия?
Ивга тупо молчала. Что он имеет в виду? При чем тут она, она ведь понятия не имеет ни про какую бомбу…
Инквизитор отодвинул тарелку. Вытащил из кармана длинную пачку сигарет, закурил жадно, с некотором даже сладострастием. Прищурился, глядя на дым:
— Не пытайся пришить себя к этой истории. История — выдуманная. Мной. Только что. Будто загадка. Как бы ты поступила?
— Не знаю, — сказал Ивга глухо. Инквизитор привычно вскинул брови:
— Ты думаешь, тем людям… взрослым и детям, которым суждено погибнуть через час, от твоего незнания легче?
Ивга почувствовала толчок тревоги. Она слишком верила во власть слов над реальностью; даже придуманная история способна стать явью — в придуманном мире. И разметать взрывом придуманных людей через придуманные шестьдесят минут…
— Надо… узнать, — выдавила она через силу.
— Как? — в голосе инквизитора была безнадежность, будто игра с пугающей скоростью становилась правдой. — Как узнать, если эта… сука молчит?
— Зачем ей это? — беспомощно спросила Ивга.
Инквизитор пожал плечами:
— Не знаю… Не имею понятья. Время идет, мы уже думаем пять минут…
