"Флешь- Валонь", тяжелейшую гонку через Арденны, в которой до той поры еще не преуспел ни один американец. Финишировал вторым на дистанции "Льеж-Бастонь-Льеж", классической гонке на 267 километров, которые необходимо преодолеть за один изнурительный день. Выиграл "Тур Дюпон", 12-дневную гонку протяженностью почти 2000 километров по горам Каролины. К этим результатам я добавил еще пять вторых мест и впервые в своей карьере был близок к тому, чтобы войти в пятерку лучших велогонщиков мира.
Но любители велоспорта после моей победы в "Тур Дюпон" заметили во мне нечто странное: обычно, пересекая финишную черту первым, я энергично сжимаю и разжимаю кулаки. Но в тот день я был слишком изможден, чтобы торжествовать победу в седле. Глаза мои были налиты кровью, лицо раскраснелось.
После весенних побед я должен был бы ощущать уверенность в себе и приток энергии, но чувствовал только усталость. У меня болели соски. Если бы я разбирался в физиологии немного больше, то понял бы, что это признак болезни. Это означало, что у меня был повышен уровень ХГЧ, гормона, который обычно вырабатывается в организме беременных женщин. В организме мужчин он присутствует в крошечных количествах и повышение его уровня означает дисфункцию яичек.
Я думал, что просто перетрудился. "Встряхнись,- говорил я себе,- ты не можешь позволить себе уставать". Меня ждали два самых главных соревнования сезона: "Тур де Франс" и Олимпийские игры в Атланте,- и это были те соревнования, ради которых я столько старался.
С дистанции "Тур де Франс" я сошел уже на пятый день. После гонки под проливным дождем у меня заболело горло, и начался бронхит. Я кашлял, у меня болела спина, и я уже просто не мог ехать дальше. "Не могу дышать",- объяснил я журналистам. Как оказалось, это были пророческие слова.
В Атланте мое тело предало меня снова. Я приехал шестым в гонке на время и двенадцатым в шоссейной гонке. Результаты эти можно было бы назвать совсем неплохими, но они никак не отвечали моим высоким ожиданиям.
Вернувшись в Остин, я пытался убедить себя, что причиной всему был грипп. Я много спал, но не высыпался. Однако я не обращал внимания на свою сонливость, списывая ее на тяжелый сезон.
Восемнадцатого сентября я отметил свое 25-летие, а пару дней спустя пригласил кучу друзей на концерт Джимми Баффета, взяв по такому случаю напрокат аппарат для приготовления коктейля "Маргарита". Из Плано приехала моя мать Линда, и в разгар праздника я сказал ей: "Я самый счастливый человек на свете".
