однако, в религиозной истории Индии в течение последний трех тысяч лет господствует мнение, что есть как бы истинный Брахман — транцендентный, неподвижный, вечно находящийся по ту сторону этого бедлама, и Брахман ложный, или, лучше сказать, второстепенный (есть несколько школ), для промежуточной и более или менее сомнительной действительности (т. е. для жизни, земли, для нашей жалкой земной неразберихи). «Отринь этот иллюзорный мир», — восклицал великий Шанкара.
[22] «Брахман — реален, мир — обман», — говорит Нираламба Упанишада:
брахма сатьям джаган митхья. Как мы ни старались, мы все-таки не поняли, каким образом, в силу какого искажения «все есть Брахман» превратилось во «все, кроме мира, есть Брахман».
Если мы отложим в сторону Писания — ибо человеческий разум так изощрен, что и на обелиске может увидеть пасущихся овец — и взглянем на практические учения Индии, то противоречие становится еще более поразительным. Индийская психология основана на очень тонком наблюдении, что все во вселенной от минерала до человека состоит из трех элементов, или качеств (гун), которые находятся повсюду, хотя называть их могут по-разному в зависимости от порядка явлений [l'ordre de realite], которые рассматривают: ТАМАС — инерция, темнота, несознание; РАДЖАС — движение, борьба, усилие, страсть, действие; САТТВА — свет, гармония, радость. Ни один из этих трех элементов не существует в чистом виде, мы всегда представляем собою смесь инерции, страсти и света. Мы можем быть саттвично-тамасичными — хорошими, но немного туповатыми, доброжелательными, но немного несознательными или саттвично-раджасичными, страстными в высоком смысле слова [passiones vers la haut], или тамасично-раджасичными, с низменными страстями [passiones vers le bas]. Чаще же всего мы являем собою превосходную смесь этих трех качеств. В самом темном тамасе также сияет свет, но, к сожалению, истинно и обратное. Иными словами, мы всегда находимся в состоянии неустойчивого равновесия; боец, аскет и животное весело владеют в разных пропорциях нашим существом. Поэтому различные индийские учения стремятся к тому, чтобы восстановить равновесие, помочь нам выйти из игры трех гун, которая бесконечно бросает нас от света к тьме, от энтузиазма к опустошению, от серой апатии к мимолетным удовольствиям и повторяющимся страданиям, и к тому, чтобы обрести это равновесие наверху — иными словами, вновь обрести божественное сознание (
