В самом деле, если к изучению внутреннего мира мы приложим всю ту искренность, тщательность и настойчивость, которые мы проявляем при чтении наших книг, то мы будем быстро продвигаться и далеко пойдем. У Запада тоже есть свои сюрпризы. Но для начала он должен избавиться от своих предубеждений: ведь и Колумбу для того, чтобы начертить карту Америки, пришлось покинуть Палос! Видимо, стоит напомнить об этих простых истинах, поскольку Запад, кажется, зажат между двумя видами ложных построений — между слишком серьезной ложью последователей религий и духовных учений, которые уже разрешили проблему Бога, заключив его в несколько непогрешимых параграфов, и более легковесной ложью недоразвитых оккультистов и разных там «ясновидящих», которые свели невидимое к образам больного или помраченного воображения. Индия мудро отсылает нас к прямому опыту и к экспериментальным методам. В скором времени Шри Ауробиндо воплотит в жизнь этот фундаментальный урок экспериментальной духовности.
Но каких людей, какой человеческий материал найдет он в неизвестной ему тогда Индии? Если даже оставить в стороне экзотическую яркость и странные (для нас) обычаи, которые забавляют, интригуют туристов, все равно в индийцах останется что-то необычное, странное [e'trange]. Сказать, что это мягкий, мечтательный, фаталистичный народ, отрешенный от мира — значит описать следствие, а не причину. «Странное» — очень точное слово,[18] ибо по своей физической сути, естественно, без малейшей «мысли» или даже «веры», индийцы погружены своими корнями глубоко в иные миры, они не принадлежат только этому миру. И эти миры иные постоянно поднимаются в этих людях на поверхность — при малейшем касании рвется завеса, — замечает Шри Ауробиндо. Этот физический мир, для нас такой реальный, абсолютный и уникальный, кажется индийцам лишь одним способом существования среди многих других, одним из множества видов совокупного существования, одним словом — маленькой, хаотичной, возбужденной и полной боли границей на краю необъятных континентов, которые лежат, неисследованные, по ту ее сторону.[19] Эта существенная разница между индийцами и другими народами особенно ярко проявляется в их искусстве (впрочем, искусство Египта и, вероятно, Центральной Америки заметно выделяются на общем фоне мировой культуры). Если мы оставим наши светлые и открытые соборы, стремящиеся ввысь, символизирующие торжество божественной мысли в человеке, и вдруг окажемся перед Сохмет
