Таясь за занавесками, я выглянула в окно, но Муха не увидела: он забился в глубь Аскерова гаража. Зато мне открылся превосходный вид на только что покинутую комнату. Пустая, она выглядела таинственно и зловеще, как палуба корабля, экипаж которого повально сгинул в Бермудском треугольнике. Ветерок раскачивал створки открытого окна. К ночной бабочке, самоубийственно кружащей вокруг лампы, присоединилось еще несколько суицидально настроенных насекомых, их увеличенные тени метались по стенам. А на белом подоконнике чернел четкий отпечаток рифленой подошвы.
– Козел-собака! – расстроилась я. – Проклятый мазутный след выдает меня с головой! Мух с Аскером, как только увидят его, сразу поймут, что я удалилась через окно!
– Главное, чтобы они не поняли, куда именно ты удалилась! – дельно высказалась Нюня. – С этой целью я предлагаю срочно задраить люки и лечь на дно.
Я не стала пренебрегать этим разумным советом: плотно закрыла окно, задернула шторы и даже спряталась под кровать, но вскоре вылезла из-под нее, потому что там было невыносимо душно и пыльно. В ортогональной проекции (так называется вид сверху, я помню, мне дедушка-математик рассказывал) просторное двуспальное ложе нравилась мне гораздо больше. Решив, что нет никакого смысла лишать себя минимального комфорта, я не раздеваясь залезла в кровать, с головой укрылась пледом и забылась тревожным сном гонимого и преследуемого беглого негра, что вполне соответствовало и моему положению, и внешнему виду.
Спала я недолго и очень беспокойно. Снилось мне, будто я пребываю в узилище, представляющем собой что-то среднее между замком Иф и дощатой тюрьмой, в которой томился славный негр из «Приключений Гекльберри Финна»: где-то рядом было море, в своей темнице я слышала слабый шум его волн, на фоне коего особенно пронзительно звучал тонкий крысиный писк. Наяву ему соответствовал скрип открываемой двери, но я узнала это с большим опозданием – много позже того, как меня покинуло одеяло.
Как оно сползло с меня, я не заметила, но в какой-то момент почувствовала, что мерзну, пошарила вокруг себя в поисках блудного пледа, ухватила краешек ворсистого полотнища и потянула на себя. Одеяло подчинилось с большой неохотой и буквально через минуту вновь меня покинуло.
– Что за черт?! – Моя Тяпа окончательно проснулась и рванула строптивое одеяло с мощью волжского бурлака.
Плед живо вернулся ко мне, да не один, а с содержимым. В него, на манер блинчика с начинкой, было туго завернуто какое-то крупное тело! Поскольку Тяпин рывок был сильным, тело в пледе по инерции наехало на меня, после чего я, естественно, заорала и пинками сбросила гигантский «блинчик» на пол.
