– «Джон Фрезер», – прочел Пуаро.
– Точно так, – сказал инспектор, – Джон Фрезер… или Д. Ф. из нашей записки. Нам известно имя этого человека, и я полагаю, что когда мы выясним немного больше об убитой женщине и найдем ее родственников или знакомых, то быстро выйдем на его след.
– Я не сомневаюсь, – сказал Пуаро, – вернее, я почти не сомневаюсь, mon cher, что вам будет нелегко найти вашего Джона Фрезера. Он весьма странный субъект… аккуратный, поскольку пометил свои платки и протер револьвер, которым совершил преступление… в то же время небрежный, поскольку тут же потерял свой платок и даже не стал искать записку, которая могла стать уликой против него.
– Слишком разнервничался, наверное, – предположил инспектор.
– Может быть и так, – признал Пуаро. – Да, все возможно. А никто не видел, как он входил в дом?
– Здесь бывает слишком много разных людей. Ведь это же многоквартирный дом. Я полагаю, никто из вас, – инспектор обратился к молодым людям, – не видел, чтобы кто-то выходил из той квартиры?
Пэт отрицательно мотнула головой.
– Мы ушли раньше… около семи часов.
– Понятно. – Инспектор встал. Пуаро проводил его к дверям.
– Не позволите ли вы мне в виде одолжения осмотреть место преступления?
– Ну конечно, месье Пуаро. Я знаю, как к вам относятся в нашем управлении. Я оставлю вам ключ. У меня есть второй. В квартире никого не будет. Служанка отправилась к каким-то родственникам: она слишком напугана, чтобы оставаться в этой квартире.
– Благодарю вас, – сказал Пуаро.
– Вас что-то не устраивает, месье Пуаро? – спросил Джимми, заметив, что тот чем-то озабочен.
– Да, – сказал Пуаро, – не устраивает.
Донован заинтересованно посмотрел на него:
– А что… ну, чем вы недовольны?
Пуаро не спешил с ответом. Он, нахмурившись, помолчал, обдумывая что-то, а затем вдруг с каким-то раздраженным видом пожал плечами.
– Я хочу пожелать вам доброй ночи, мадемуазель. Должно быть, вы устали. Сегодня вам пришлось много стряпать… не правда ли?
Пэт рассмеялась:
– Только омлет. Обед я не готовила. Донован и Джимми зашли за нами, и мы отправились в одно милое местечко в Сохо.
– А потом вы наверняка пошли в театр?
– Да. На «Карие глаза Каролины».
– Ах! – сказал Пуаро. – Лучше бы они были голубыми… голубые девичьи глаза.
Приложив руку к сердцу, он еще раз пожелал доброй ночи Пэт, а заодно и Милдред, которая по просьбе подруги согласилась у нее переночевать, поскольку Пэт честно призналась, что смертельно боится оставаться одна в квартире после таких жутких событий.
