— Угу. И что вы сделали с деньгами?
— Положил в банк. Я же сказал…
— Да, который потом лопнул. А кстати, почему вы не подали впоследствии иск о возмещении вклада?
— Решил, что это бесполезно.
— И лишний раз напрягаться не хотелось?
— Да, не хотелось!
— Ладно, не волнуйтесь так… Далее Голос заставил… нет, простите, ПОСОВЕТОВАЛ вам встретиться с некоей Машей. А вы были знакомы с этой девушкой раньше?
— Нет.
— Значит, просто пришли в чужую квартиру и завалили хозяйку в постель?
— Я все уже рассказал, — меня коробит постановка вопроса.
— Да я потому и спрашиваю! Не логичней ли предположить, что вы были хорошо знакомы с вашей Машей, договорились о свидании, но потом по неизвестной причине забыли об этом, как и о многих других вещах?
— Вы мне не верите! Зачем тогда спрашиваете?
— Мы пытаемся установить истину. Я не думаю, что вы лжете по крайней мере, сознательно. Но почему я должен верить во что-то только потому, что в это верите вы? Вы же сами знаете, люди могут верить в самые странные идеи.
Я молчу. Он ловко меня поддел! А сам себе я могу верить?
— Ладно, продолжим. Переходим, так сказать, к криминальной части вашей истории.
— Какой еще «криминальной»?
— Я имею в виду убийство Машей неизвестного на пустыре.
— Он не умер, а превратился в ворон. Это был Чужой.
— Допустим. А что случилось с ножом?
— Не знаю. Наверное, Маша унесла его с собой…
— Вы закопали труп?
— Никакого трупа не было!
— Ну, не было — так не было. Ладно, закончим на этот раз.
Угрюмый охранник ведет меня по длинным коридорам и разбитым лестницам. Меня раздражает его бритая голова и мерно жующий рот. И когда только наши успели перенять эту американскую привычку? Впрочем, я не знаю даже, какой сейчас год. Но почему он водит меня каждый раз по-разному? Чтобы я не смог ориентироваться? Это напоминает какой-то бесконечный кошмарный сон.
Я вижу двери без номеров — одни обиты кожей или металлом, другие сорваны неведомой силой с петель, а внутри комнат царит полный разгром, словно там затеяли ремонт. Мне слышны странные звуки, источник которых я не могу даже представить. Мой охранник не обращает на них внимания.
Я всегда боялся таких людей. Да и людей ли? Пытаться думать как они — все равно что заглядывать в черную дыру. В собаке и то больше человеческого… Я вдруг вспоминаю Валю.
Вот и моя — камера? палата? номер? Не знаю, как и назвать. Маленькая комнатка, жесткая постель. Хорошо хоть, есть отдельный санузел. В окно виден все тот же зимний лес. Белое безмолвие.
