Отворяй ворота
Ключиком-замочком,
Золотым платочком,
приказал Пыхалка, и гора отъехала в сторону. Зажглись факелы. Дракончик быстро сбежал по ступенькам. Дед Горыныч дремал в мягком кресле в гостиной. Одна голова Горыныча похрапывала, а другая посапывала. Дракончик замер на пороге, глядя на дедушку. Дыхание у него перехватило, как от самого крепкого перца. Одна из голов Горыныча проснулась, увидела Пыхалку, ахнула и быстро разбудила другую голову. Драконы, большой и маленький, потерлись друг о друга носами и принялись в восторге кружить по гостиной да так стремительно, что едва не переломали всю мебель. Услышав шум, прибежала дракониха:
- Мамочка!
- Пыхалка!
Описать невозможно, что тут началось. Маша прижалась к стене, а Куклаваня и Оля спрятались под стол, потому что буквально вся комната была полна восторженными драконами, которые хлопали крыльями и свистели радостным драконьим свистом, от которого едва не рушились стены.
Наконец, они несколько поутихли и поуспокоились. Вспомнив, что гости не завтракали, дракониха засуетилась и мигом накрыла огромный крылатый стол. Маша, Пыхалка и куклы оседлали летающие кресла и взмыли под потолок.
- Ого-го! Ого-го! - закричал восторженно Куклаваня, хватая тарелку со сладким пирогом.- Давненько я не угощался.
- Перестань! - толкнула его Оля.- Подожди, пока все усядутся за стол. Веди себя прилично!
- А по-твоему делать замечания прилично? - оскорбился Куклаваня.- И вообще, где ты видела, чтобы приличные люди обедали под потолком?
МИХРЮТКА В ТЕАТРЕ
В тот самый день и в тот самый час, когда путешественники плыли на плоту по Семиструйной реке, Пирожков пригласил Михрютку и Авдохину в Детский театр. Родители Маши все ещё не вернулись из командировки, и Михрютка жила у соседки снизу.
Авдохина с утра накрутила бигуди и выгладила свое лучшее шерстяное платье. Она вела себя как-то неестественно, то нервничала, то смеялась и не обращала на Михрютку никакого внимания.
- И чего это она так рвётся в театр? - удивлялась Михрютка.- Вот уж не думала, что Авдохина такая театралка!
Но при всём том Авдохина осталась прежней и, когда Михрютка из любопытства накрасила губы помадой, которую нашла на туалетном столике, страшно рассердилась:
- Маленькая ещё, чтобы помадой мазаться. Возьми салфетку и сотри!
- А когда мне можно будет краситься? Когда мне будет столько же сотен лет, сколько и вам? - полюбопытствовала Михрютка. Но Авдохина уже не слушала её, потому что прикалывала к своему шерстяному платью блестящую брошку.
