Пробуя вместить все услышанное себе в голову, я изрядно притомился. Вроде бы ничего сложного, но уже больно много вывалила на меня моя невеста. А насчет Кромбиса, то, правда, припоминаю какое-то зеркало и приятный женский голос, которым оно говорило.
Бывает, один тролль вспоминает какой-нибудь анекдот, а другой тоже его знает, только рассказывает по-другому. Об одном и том же, но по-разному. Я подумал, что это как раз тот случай.
Я решил, что подобный вывод слишком сложен для моих мозгов, и слегка испугался.
– А о неурожаях и других несчастьях, которые обрушились на Баркарию из-за меня, папаша мой тебе рассказывал? – спросила Бьянка.
Я вспоминал. Слишком долго.
– Да, наверное рассказывал. Все ведь знают, что это я виновата! Будто других причин для неурожая в королевстве отродясь не было! И вот… как только мамаша поняла, что я и есть причина всех прошлых бед и будущих, она свихнулась – теперь вот под надзором находится. А я при чем, скажите? Почему я должна нести ответственность за все без исключения? Мне не надо было их благословений и прочей судьбоносной муры: каждой принцессе нужна прежде всего любовь! А я была для предков не ребенком, а гарантией, что на старости лет они могут сидеть у камина и ничего не делать, взвалив на мои плечи королевство. Народ? Народ что – он сказки любит, так ему веселее живется. Ну а я? У меня должна быть своя собственная жизнь. С большой буквы «Ж». Вот такая моя судьбина, – добавила принцесса.
Я вздохнул.
– Кстати, о сказках, – сказала она. – Мамаша моя обожала читать их мне на ночь. Очень многие я слышала до того знаменательного момента, когда мой бунт принял открытую форму. Я знаю эту. Король говорит своей строптивой дочери, что отдаст ее первому встречному, если она не образумится. А так как его слово, как принято считать, тверже алмаза, обратного пути нет. У ворот замка появляется Первый Встречный, и тогда несчастной девочке ничего не остается, как стать поживой какого-нибудь неумытого мужлана… Но папаша-то знал, чем все это ему грозит. Сказать-то он сказал, свидетелей нашлась масса, однако не факт, что я дала бы забрать себя без боя. – Бьянка посмотрела на меня, я уставился в стену. – Они сунули свою будущую повелительницу в мешок, понимаешь? В мешок! Набросились посреди ночи, когда я не в состоянии была оказать сопротивление, и, связав, упаковали, будто я двадцать килограммов картошки! Ты можешь себе представить мои чувства? – В этом месте принцесса неожиданно расплакалась. Я заметил это, когда прошло уже некоторое время, в течение которого я боролся со сном.
