— По правде говоря, я не знаю точно, что у вас… в легких. Там что-то есть. Что-то в верхней части трахеи и в гортани. Мы должны провести дополнительное обследование. Вы курите?
— Ясное дело. Две пачки «Реджинальда» в день.
— Понятно.
Норма видела, каких усилий стоило доктору скрыть свое возмущение.
— Обследование. — Она взялась за сумочку. — Тогда, возможно, вам пригодится вот это. — Норма вынула из сумочки конверт и положила на стол. Маленький комочек выглядел засохшим, поэтому она встала, смочила бумажное полотенце и увлажнила его. Даже мокрый, он был по-прежнему мертв.
— Что это?
Норма положила его доктору на ладонь и пожала плечами:
— Понятия не имею. Однако именно это вышло из меня. Отхаркнула его вчера. Решила, что это может пригодиться.
Доктор Пибоди не проронил ни слова. Он пристально смотрел на кусочек плоти, лежащий у него в руке.
Доктор попросил ее зайти на следующей неделе. Когда она пришла, он был не один. Там присутствовали еще три врача — для моральной поддержки. Судя по всему, они были единодушны во мнении, что у Нормы рак легких редкого, если не сказать, неизвестного до сих пор типа. Ей следовало сразу с этим смириться. Норма с умным видом рассматривала рентгеновские снимки, словно ей это было крайне интересно. Потом мило улыбнулась и попросила разрешения выйти в туалет. Врачи кивнули, все разом, будто связанные одной веревочкой. Покинув кабинет, Норма прошла вестибюль и через подземную автостоянку выбралась на улицу. Придя домой, она уселась за кухонный стол, налила в бокал вина и закурила одну из своих «реджинальдин».
Доктор Пибоди, естественно, позвонил Ленни. Не дожидаясь вечера, тот забарабанил в дверь матери.
— Что тебе надо, Ленни? — спросила она изнутри.
— Мам, ради Христа. Ты знаешь, что мне надо. Я хочу, чтобы ты пошла к врачу.
Она отхлебнула вина — бутылка была почти пуста, о чем свидетельствовал румянец Нормы.
— А я не хочу.
— Что это за ответ? Ты хочешь умереть? Пибоди сказал, что у тебя есть неплохие шансы, если сейчас пройти лечение.
Норма покачала головой. Но, вспомнив, что Ленни ее не видит, буркнула: — Нет.
— Мама, ты пьяна?
— Нет! — воинственно повторила она.
— В твоем возрасте не следовало бы напиваться.
— У меня было трудное детство, так что теперь я наверстываю.
— Пойдем, мам! Ты должна пойти. Норма прислонилась лбом к двери.
— Нет, сказала она спокойно и отчетливо. — Не пойду.
— Мам!
— Я сама знаю, что мне делать! — прокричала она в ответ. — Это мои легкие. Это были мои сигареты. Я сама могу решить, умирать мне или нет. Это мое священное право!
