«Ага, — мысленно торжествовала она, прыская в горло из ингалятора. — Полюбуйтесь-ка на меня. Чем я не Великий Карузо?»
Следующие два года промелькнули незаметно. Норма опасалась, что ее голос приобретет металлическое, нечеловеческое звучание, свойственное его источнику. Но всему наперекор голос звучал как нельзя более человеческим. «Как выдержанное терпкое вино», — выразился один из критиков в Кистоуне. «Блестящее звучание», — отметил другой в Скоттсдейле. А дальше она и не ездила. Юго-Западная опера в те годы испытывала финансовые трудности, и их гастроли ограничивались с востока Амарилло, а с запада — Нидлсом.
Норме было все равно. Музыка никогда не надоедала ей. Пение никогда не теряло для нее своего блеска. Но однажды, когда она прослушивала запись «Риголетто», готовясь к роли Мадда-лены (читать ноты она так и не научилась), Норма взглянула в зеркало. Внешность ее не претерпела особых изменений. Но что происходило внутри? Качество ее пения, похоже, за два последних года улучшилось. Она больше не кашляла. О болезни напоминали лишь ежедневная доза FTV да два рентгеновских снимка, которые она вставила в рамки и водрузила на стену.
Норма пристальнее вгляделась в свое отражение. Она разменяла восьмой десяток, и это было заметно по ее лицу. «Что же происходит там, внутри? Я должна была умереть еще два года назад. Я живу взаймы».
Норма испытывала глубокую уверенность в том, что майты просто выжидают.
— Чего они ждут? — спросила она Бена, потягивая кофе. Март выдался теплым, и они зашли в кофейню под открытым небом, расположенную рядом с театром. Был день рождения Нормы.
— Что вы имеете в виду? — Бен, ошарашенный, откинулся на спинку стула.
За последние несколько лет он пополнел, хотя, по сравнению с обычными людьми, был все еще худым. Теперь его глаза и рот казались вполне пропорциональными размеру лица.
— Разве вы не счастливы?
— Разумеется, счастлива.
— Тогда не спрашивайте.
Норма фыркнула и помешала кофе.
— Это и было тем чудом, при котором вы хотели присутствовать?
Бен улыбнулся ее безмятежности.
— Я уже достаточно наприсутствовался.
— Эти майты столько всего сделали. Что у них на уме? Почему они остановились?
— Их остановила FTV.
— Не верю я в это. Думаю, что FTV была не более чем советчиком. Наверняка они следовали своему выбору. По какой-то причине.
— Вы считаете их умнее, чем они есть на самом деле. Бен зажмурился под весенним солнышком.
— Дело не в уме. — Норма побарабанила пальцами по столу. — Чтобы иметь цель, много ума не надо. А у них есть цель. Как вы там говорили? Мое пение было
