Вспышка — или темнота? — перед глазами, и тут же кулак Богдана пушечным ядром бьет меня в солнечное сплетение, заставляет согнуться пополам и судорожно глотать ставший вакуумом воздух. Он мастер своего дела и знает, когда, куда и как бить. Что-то там у них со мной не ладится и первый десяток секунд после ключевой фразы, когда память уже взрывается во мне слепым отчаянием, я еще не являюсь послушным автоматом. И если бы не ударил он, я бы — убил. Его. Богдана. Я и сейчас пытаюсь выпрямиться и…
Второй удар бросает меня на пол. Десять секунд истекают. Я не испытываю никаких эмоций. Я нахожусь под контролем: превращаюсь в послушного раба, безвольную тряпку, человекообразное устройство для приема и выдачи информации. Я служу им в этом качестве много лет. Я — шпион. Агент чужого мира. Невольный приспешник инопланетян.
Я лежу на полу и гляжу на возвышающегося надо мной нечеловека.
— Встань, — говорит он мне. — Сядь в кресло.
Я послушно поднимаюсь и усаживаюсь. Нечеловек, видимо, встревожен. Голос его звучит сухо и требовательно:
— Каким образом у тебя возникла мысль о голограммах?
— Мне показалось это логичным.
— Ты всерьез веришь в свое предположение?
— Нет.
— С кем помимо меня ты делился своими выводами?
— Ни с кем.
Мои ответы оказывают на него благотворное влияние. Поза становится менее напряженной, голос — более доброжелательным.
— Смешно, малыш, — ухмыляется он, — но самую малость ты угадал. — Теперь он снова похож на Богдана-человека. — Ну ладно, перейдем к делу. Ты узнал то, что требовалось. — Он не спрашивает — утверждает.
Я киваю, как болванчик.
— Да. — И начинаю четкий, обстоятельный, без лишних слов, доклад. Выдаю информацию.
Богдан внимательно слушает, время от времени задает вопросы. Но в целом — доволен. Видимо, я справляюсь неплохо. Могу гордиться. Вот только неспособен. В настоящий момент я машина. Не более. Я пил из принесенной им бутылки. Психотропное средство, изготовленное инопланетянами для людей, в красочной лже-французской упаковке. Оно действует на меня в течение получаса после того, как произносится ключевая фраза; У них все рассчитано. Английская пунктуальность: когда пить, когда бить — по минутам. И никаких следов химической диверсии в организме. Так мне объяснил Богдан, когда любил еще порассуждать вслух о Земле и человечестве. В нем и правда многое от мальчишки. Не знаю, сколько ему там лет, может — двадцать, может — тысяча, но покрасоваться он не прочь до сих пор. В обеих ипостасях.
