А если это чистилище, значит, сейчас отворится с кошачьими воплями дверь и текучей, едва уловимой тенью войдёт моя Рейчел. Неровные пятна цвета гнилой малины от этих чудовищных ламп будут играть на её волосах — таких светлых, что кажутся просто седыми.
Казались. Кажутся. Чёрт побери.
Я резко вскинул стакан — так, что тошнотворная жижа расплескалась по деревянной столешнице, почему-то вонявшей кислой капустой, — и снова отставил. Я не мог заставить себя отпить. Хотя бы глоток. Даже каплю. Да будь всё проклято. Я вновь уставился в этот стакан, воображая, как Рейчел ко мне подойдёт и сядет на стул напротив, — как будто скользнёт по грубо обтёсанной спинке шаль из тончайшего белого тюля, — и упрётся стрелами острых локтей в доски стола. Она улыбнётся своей бледной жестокой улыбкой и тихо промолвит: «Ты как будто мечтаешь найти в дешёвом вине ответы на все вопросы».
Проклятие. Я застонал и уткнулся лицом в онемевший кулак.
Она так всегда говорила. Всегда, когда заставала меня за бутылкой. И вино для неё всегда было только «дешёвым» — даже если бы я заплатил за него состояние.
Но на этот раз ты права, моя Рейчел. Это действительно чудовищно дешёвое вино, настоящая гадость, которую я никак не могу проглотить. Но мне не нужны никакие ответы, нет у меня никаких вопросов. Я только хочу, наконец, напиться, чтобы забыть. Забыть, что тебя больше нет, моя Рейчел.
Я поднял глаза и снова увидел эту маленькую девочку. Она семенила между столами, с таким уверенным видом, как будто всю жизнь провела в подобных заведениях. Всю жизнь? Да сколько ей лет? Семь? Восемь?
Одета она была странно. Старомодно. Да, именно так. Разве сейчас семилетние девочки носят такое, скажите на милость? Наверное, только на сцене. Пенное белое платьице, всё в кружевах и оборках — букет, а не платье. На плечи накинуто, но не застёгнуто, пальто из тяжёлого мрачно-лилового бархата. И в довершение всего, на руках — лайковые чёрные перчатки.
Маленькая девочка, заглянувшая после полуночи в бар с самой дурной репутацией — это само по себе нелепо и дико. Но если к тому же она нацепила перчатки, стоит, пожалуй, всерьёз подумать о том, сколько ты выпил за вечер.
Но я, чёрт побери, не выпил вообще ничего.
Дабы окончательно в этом убедиться, я вновь посмотрел на проклятый стакан. Ничего не убыло, зато кое-что прибавилось — жирная муха. А когда я поднял глаза, девчонка уже неподвижно стояла прямо перед моим столом.
Этого только мне не хватало.
