— Я уже не помню, где это было… — Анна задумалась. — По дороге в город, у какой-то деревни. Возле леса, на перекрёстке.
— На перекрёстке? — Няня мрачно покачала головой. — Тут и думать нечего. Человеческий ребёнок в таком месте лежать не будет. А дорог было сколько? Не три ли?
— Кажется, три…
— Ну, госпожа… — Няня демонстративно передернулась. — На таком-то поганом месте только нечисть подобрать и можно. Да если б я знала, близко бы не подошла к этому отродью.
— Я… я недавно хотела… ударить её, — выдавила Анна. — Но… но меня как будто заморозило.
— Колдовские штучки, — со знанием дела заявила няня.
— И ещё… — Анна хотела рассказать про появление Белинды, но тут же умолкла. Интуиция ей подсказала, что в этом нет смысла. С Белиндой старой пропойце явно не справиться. Но вот ребёнок…
— Наверное, вы знаете… какой-нибудь способ…
— Крест, святая вода и молитва — вот главный способ против всякой нечисти! — изрекла торжественно старуха. Она отрыла за пазухой собственный крест и продемонстрировала Анне.
— Помилуйте, няня, она же крещёная.
— Ну, тогда… — няня явно смутилась и громко рыгнула, — Ну, что ж. Тогда вот что попробуйте. Нечисть, она серебра боится. Это я точно знаю. Если она твою руку держит, попробуй что-нибудь серебряное взять. Авось поможет.
Анна, ступая пугливо, словно неопытный вор, подошла к двери детской и заглянула внутрь.
Джиневра с хохотом ползала по полу за девочкой. Настигнув её, она сжала ребёнка в объятиях, и обе забарахтались на ковре, издавая нечленораздельные восторженные звуки.
— Джиневра! — хрипло окликнула Анна.
Та перекатилась на спину и удивлённо взглянула на Анну снизу вверх. Её волосы огненным веером разметались по полу.
— Что?
— Джиневра, ты не хочешь поехать с Эдгаром и… нашей гостьей покататься? — Анна не узнала свой собственный голос — так скрипуче он прозвучал.
— Но…
— Они приглашали меня, но… ты ведь знаешь… я не люблю лошадей. А ты поезжай.
— Но девочка…
— Я с ней посижу.
— Ты?!
— А почему бы нет? — Анна попыталась улыбнуться. — Ведь она… в некотором роде… моя дочь.
Искушение верховой прогулкой было слишком велико. Джиневра встала и отряхнулась.
— Ну ладно… Ты, правда, за ней присмотришь?.. Будь умницей, детка…
И она удалилась.
Несколько минут Анна стояла, сжав до хруста помертвевшие ладони и стараясь не смотреть в сторону ребёнка.
Наконец, до неё донёсся мягкий топот копыт. Всё дальше… и дальше… и — тишина.
Пора!
Сердце шершавым комом забилось где-то в горле, наполнив голову гулом и звоном. По всему телу растеклась тошнотворная щекочущая слабость. Казалось, Анна вот-вот потеряет сознание.
