Комната, в которую полумёртвая от страха Марианна покорно провела Белинду, была маленькой и узкой. Едва зайдя, Белинда невольно скривилась, — она ещё не до конца привыкла к резким запахам мира людей; а в этой комнате запахи были не из приятных.
Помещалась в комнатушке только колыбель и узкая кровать. На кровати лежала Элиза — безвольная, словно груда тряпья. Ей было, наверное, лет двадцать с небольшим, но её лицо иссекли раньше времени первые морщины. Вялые соломенные волосы свалялись давно нечёсаными патлами; глаза, иссушённые, красные, были пустыми.
— Элиза! — окликнула её Белинда.
Элиза вздрогнула.
— Кто вы? — прошептала она.
— Тебе это знать совсем ни к чему. — Белинда сурово посмотрела на неё. — И вообще, спрашивать тут буду я! Впрочем, у меня лишь один вопрос — где ребёнок?
— Ребёнок? — из груди Элизы вырвался дикий клокочущий смех. В бесцветных солёных глазах что-то забрезжило. — Какой… ребёнок?
— Ты прекрасно знаешь, какой!
— Нет! — Элиза зажала лицо руками. — Это был не мой… не мой ребёнок!
— Конечно, не твой! — кивнула Белинда. — Но где он сейчас?
— Я не знаю… не знаю… — бормотала Элиза скороговоркой, раскачиваясь на кровати.
— Начинается! — вздохнула Белинда. — Вот что Элиза… — её голос накалился, точно сабля, разогретая в огне, — расскажи мне всё! Ты слышишь? Всё!
— Мой ребёнок… умер… — прошептала Элиза. Бесконечные слёзы вновь потекли по её лицу. — Я знаю! Все говорили, что он не выживет! Я сидела с ним всю ночь… и ничего, ничего не могла поделать! А потом я задремала… всего на полчаса, не больше! А когда проснулась… моего ребёнка не было! Вместо него в колыбельке лежал другой… здоровый! Это был не мой ребёнок! Не мой! — Она гортанно вскрикнула и замолчала, ломая сухие серые руки.
— Дальше! — приказала Белинда. — Что ты сделала с этим ребёнком?
— Я…нет! — Элиза зажмурилась. — Я…взяла его и вышла из дома. Была ночь. Он плакал. А я шла и шла. А потом… я положила его на землю …и побежала… побежала домой… а он плакал… и плакал… но я не вернулась! А потом… на следующее утро… я пришла на это место, но его уже не было. — Она зарыдала. — Зачем, зачем я его оставила? Я больше не могу! Каждый раз, когда плачет мой ребёнок, мне кажется, что это тот… другой… брошенный… Я не могу выносить его плач! — Она стиснула уши руками.
— Где? Где ты его оставила? — жёстко спросила Белинда.
— Где? У дороги… На перекрёстке трёх дорог, возле леса…
Да что ты! — Белинда расхохоталась. — Правда?! Подумать только! Перекрёсток трёх дорог! Любимое место бабушки Гекаты! Как это ты догадалась?.. Ну что ж, Элиза … — она сделала нарочито суровое лицо, — ты поступила плохо, очень плохо. Бросить беззащитного ребёнка ночью, одного… Даже мне неприятно об этом думать! Но ты уже достаточно страдала. И потом, ты мне помогла, а я всегда плачу за помощь. Не люблю быть в долгу.
