Поскольку Ник не стал ее останавливать, Конни продолжала описывать пожилых супругов, которые, по ее мнению, любили и уважали друг друга, были добры к ней, Конни, и ко всем окружающим. То и дело девушка оглядывалась на присяжных, чувствуя, что те понимают ее простые слова и скрытый подтекст: Джованни и Софи Саверо были хорошими людьми.
Присяжные заулыбались, когда Конни дошла до словарного запаса и «альковных тайн». Хотя Корфф несколько раз пытался протестовать и протесты принимались, становилось ясно, что даже судья Фултон к ней явно расположен.
Прокурор искусно заставил ее воспроизвести диалог с Майклом Джорданом в баре, включая замечание о рождественских подарках.
– Кому вы собирались дарить подарки?
– Протестую! – Стэнли вскочил на ноги, кипя негодованием. – Список рождественских покупок не имеет отношения к делу об убийстве!
– Ваша честь, я пытаюсь дать характеристику свидетельницы, – парировал прокурор.
– Протест отклоняется, – изрек судья. – Продолжайте, мисс Грант.
– У меня нет семьи, – объяснила Конни, – но я думала купить подарки друзьям. – Она перечислила несколько имен, последним назвав Стива Клуни. – А еще я училась на заочных подготовительных курсах.
– Работая официанткой, вы успевали учиться? – уточнил Роббинс.
– Мне всегда хотелось чего-то добиться в этой жизни. Стыдно признаться, я даже школы не закончила, но впоследствии экстерном сдала экзамены за старшие классы. Сейчас я учусь в колледже и работаю. Мне приходится работать, потому что, когда я решила выступить свидетельницей на первом процессе Саверо, я потратила все свои сбережения.
– Протестую! То, что произошло после пятнадцатого декабря тысяча девятьсот шестьдесят пятого года, не имеет отношения к делу. – Стэнли буквально подбросило со своего места.
– Ваша честь, – проговорил прокурор, – я пытаюсь показать, на какие жертвы пошла эта молодая женщина ради того, чтобы помочь правосудию.
– Протест отклоняется!
Роббинс дошел уже до заключительного эпизода.
– Присутствует ли в зале человек, вошедший в ресторан «Афродита» пятнадцатого декабря тысяча девятьсот шестьдесят пятого года?
– Да!
– Будьте добры указать на него.
Конни наставила палец точнехонько на обвиняемого.
– Вот он! Макс Саверо!
Конни уже знала: момент, когда свидетель называет подсудимого по имени, всегда исполнен драматизма, однако, взглянув в сторону защиты, она испытала потрясение иного рода.
Позади Макса, среди людей Корффа, сидел угрюмый верзила в черном пиджаке и белой рубашке. Длинные сальные волосы висели безжизненными лохмами. На левой щеке алели пять царапин. Когда незнакомец отбросил волосы со лба, блеснула золотая серьга в форме кольца. Не этот ли человек на нее напал и пытался ее убить?..
