– Интересно будет послушать его версию. А посмотреть на его ошарашенную физиономию было бы еще интереснее. Бедняга. Целый год охотился за старым лисом, а получил взамен маленькую беленькую заюшку.
Серхио расхохотался.
– Он же не будет знать об этом, так что не пострадает. Для него американка станет злом в чистом виде.
– Она будет все отрицать, не забывай, – сказал Эухенио. – А да Силва совсем не глуп. Может и догадаться.
– В любом случае у него не будет доказательств. Все стрелочки переведены на американку. Ему придется арестовать ее, а мы выйдем сухими из воды.
– И в свое время вскроем тайничок с нашими денежками, – улыбнулся Эухенио.
– С наследством тети Магдалены и этими деньгами ты станешь самым богатым человеком в Испании, – мечтательно произнес Серхио.
– О наследстве говорить еще рано, сынок.
– Да брось ты, отец. Кому еще старуха завещала свои миллионы, если не тебе? Ты ближайший родственник. Она всегда была от тебя без ума. Никто не сомневается, что ты отхватишь львиную долю. А может, и вообще сорвешь весь куш. Отметим сегодня вечером, ладно? Сразу после того, как нотариус огласит завещание...
– Ну-ну, не будем предаваться бесплодным фантазиям, – покачал головой Эухенио. – Тетушка всегда славилась своей непредсказуемостью.
Но по лицу старого Мартинеса было заметно, что слова сына ему приятны.
* * *
Тот же день, 11.00
Улицы Рио-де-Жанейро
Ордер на арест Линды Джулии Кромвелл лежал в кармане Жуана да Силвы, однако спокойной уверенности, которая обычно переполняла его при исполнении долга, не было и в помине. Расследование в отношении «Браз-транс» было практически закончено. Необъяснимые манипуляции Эухенио Мартинеса поблекли на фоне аферы Линды Кромвелл. По иронии судьбы Мартинес из подозреваемого превратился в потерпевшего. Закон был на его стороне, и Жуану да Силве предстояло встать на защиту потерпевшего.
Что ему очень не нравилось.
Рассказ Антонио Мартинеса убедил Жуана лишь в том, что паренек влюбился в американку по уши и пытается выгородить ее изо всех сил. Даже добрался до него, Жуана да Силвы, лишь бы защитить любимую. Но старший инспектор давно разуверился в сантиментах. Линда Кромвелл вполне осознанно могла использовать Антонио в своих целях. Ему еще крупно повезло, что его имя нигде не фигурирует. Если бы американка вздумала его подставить, она бы с легкостью сделала это, и Эухенио Мартинес спустил бы с сына десять шкур. Тем более что он и без того не слишком к нему благоволит.
