– Рад, сынок, что ты не теряешь оптимизма. Хоть я и ни черта в искусстве не смыслю, но просто по-человечески, не как знаток, скажу: твои картинки мне всегда нравились.
Робинсон снова вздохнул и смущенно глянул в сторону. Разговор давался ему с трудом. И не только потому, что его жена и дочь обязаны были Марте, тогда еще Леон, самой жизнью, но и потому, что этот парень нравился ему. Хотя, конечно, проблем с ним как со служащим хватало. Собственно говоря, рассеянность, забывчивость и постоянные опоздания молодого Рея и привели их к этому тяжелому, неприятному для обоих, но тем не менее неизбежному разговору.
Реймонд поднялся со стула, не зная, что сказать огорченному даже больше него старику.
Черт побери! – мелькнула у него быстрая мысль. Ну что же я за неудачник и размазня, что должен еще и утешать человека, который только что уволил меня?!
Впрочем, тот избавил его от этой необходимости, спросив:
– Кстати, как отец? Все по-прежнему дома торчит? – Он неодобрительно покрутил головой.
– Ну вы же знаете, мистер Робинсон, что он...
– Я-то знаю, малыш, я-то знаю. Жаль только, ты не все понимаешь. И позволяешь так собой...
Реймонд не дал ему закончить.
– Не надо, не продолжайте, – твердо заявил он. – Не стоит говорить того, о чем мы оба потом пожалеем.
– Да, конечно, извини. Нечего мне соваться не в свое дело. Ладно, будем считать, что поняли друг друга. Хочу только напоследок дать совет, малыш. Можно? – Он не дождался ответа и продолжил: – Будешь искать новое место, попробуй выбрать такое, чтобы оно не слишком шло вразрез с твоими привычками. Мне будет жаль, если со следующего тебя уволят со скандалом. Потому что я люблю тебя, сынок. И потому дам тебе рекомендацию, умолчав о том, почему нам пришлось расстаться. Идет? Ну же, малыш, не томи старика, отвечай. Или ты все же обиделся? Нет, я понимаю и не виню тебя, но...
– Да нет, мистер Робинсон... дядя Джон... не надо. Я же не такой дурак, чтобы не понимать, как мое поведение... как мои опоздания... ну и вообще... все остальное...
– Ну-ну, сынок, не проявляй избыточного благородства, а то и так тошно. Небось сегодня вообще не спал. Вон глазищи-то какие, огромные и красные. Ладно, поговорили, дело сделали, хоть тяжкое и противное, но хочу верить, что ты меня не проклянешь за это. Ты ведь парень умный. Я, Рей, не такой, как ты. У меня нет внутри ничего подобного...
– Дядя Джон, не надо, прошу вас, не пытайтесь оправдываться, я отлично понимаю, что если бы не был сыном лучшей подруги вашей жены, то и столько не продержался бы. Я же знаю, что вы терпели меня только во имя...
