Роберта взглянула на него чуть ли не враждебно и при этом горячо, как в то, самое первое мгновение, и Джеффри, сознавая, что, если он упустит этот случай, другого не будет, прибавил просящим голосом, почти с мольбой:
– Пожалуйста.
Роберта колебалась несколько бесконечных мгновений. Потом кивнула.
– Хорошо.
У Джеффри отлегло от сердца.
– Позвони мне в понедельник. Ближе к ланчу, часов в одиннадцать, – сказала она уже на ходу.
Хмельной Чарли выскочил из «Новы» следом за Робертой, бросив девиц, что прижимались к нему со всех сторон.
– Поверить не могу! Красавица Роберта наконец соглашается... Неужто это правда?
Роберта скрестила на груди руки, дабы не сорваться и не влепить самовлюбленному болвану пощечину.
– Пшел к черту! – процедила она сквозь зубы.
– Чего-чего? – Чарли выпучил и без того большие телячьи глаза. Теперь, после выпитого, еще и отвратно маслянистые. – Что-то я не понял...
– И не поймешь! – отрезала Роберта.
Пошлое сообщение прислал ей не кто иной, как Чарли. «Я лучше – посмотри хорошенько. Бросай его, пойдем погуляем».
Роберта, уже не в силах бороться с собой под неотрывным вопрошающим взглядом Джеффри воспользовалась им, чтобы сбежать. Одурманенный спиртным Чарли, само собой, решил, что покорил-таки сердце гордячки.
– Это ведь я тебе написал. Ты что, не поняла?! – крикнул он, но она, уже забыв о нем, стремительно шла на стоянку.
Она попалась, как глупый мышонок, в простейшую ловушку. Причем в ту самую, из которой в первый раз кое-как и с серьезными последствиями, но выбралась. Не наивно ли было верить, что если будешь сдержанна и немногословна, то взгляд обожаемых серых глаз – легко, в первую же секунду – не проникнет в самое сердце? Не смешно ли было надеяться, что в присутствии Джеффри О’Брайена сумеешь оставаться спокойной и трезво мыслить?
Сев в свою «субару», она выехала за город и помчалась по трассе, чтобы хоть немного улеглось лихорадочное волнение. Как нелепо все вышло! – звенело в голове. Надо ж было так непоследовательно и по-дурацки вести себя! То краснеть, то бледнеть! Нести разный бред!
Впрочем, явно волновался и Джеффри. Почему? Неужели жалеет, что подчинился родительской воле? Раскаивается, что так просто отпустил меня тогда? Или же правда хочет всего лишь нагуляться перед свадьбой? Руки крепче вцепились в руль. Какая, к черту, разница?! Он женится, женится, женится! Он теперь чужой и пылать к нему любовью нельзя, преступно!
Она вернулась домой далеко за полночь, покормила Шустрика, без сил упала на кровать, как всегда забыв опустить жалюзи. Беззвучно заплакала в подушку и долго мочила ее слезами, а уснула с мыслью, что советом Вивьен непременно нужно воспользоваться. Иначе не миновать беды – страшнее той, что постигла ее в Ирландии.
