Роберта, придерживая крысенка, рассмеялась звенящим смехом.
– Ты меня удивляешь, Вив! В голове не укладывается: взрослая самостоятельная девочка – и трясется от страха перед такой безобидной крошкой! Непременно попытайся с ним поладить, и, вот увидишь, вы друг дружку даже полюбите.
Вивьен посмотрела на нее с недоверием, растерянно пожала плечами и принялась намазывать джемом тост.
– Мне бы твою смелость... Увы, я не пловчиха, не любительница погонять на сумасшедшей скорости и не парашютистка...
– Я тоже не парашютистка, – возразила Роберта. – Всего лишь перворазница.
Вивьен вопросительно изогнула бровь.
– Перворазница, – повторила Роберта. – У меня один-единственный прыжок.
– Всего один? Я думала, больше. Впрочем, не все ли равно? Главное, что ты на это способна. – Вивьен глотнула кофе. – Я и представить боюсь, что добровольно напяливаю на себя парашют, сажусь в самолет, он взлетает и... – Она зажмурилась и втянула голову в плечи. – Брр! Неужели тебе не было страшно?
– Страшно, конечно, было. Но вышла я сама, только не из самолета, а из вертолета, – ответила Роберта, с невозмутимым видом намазывая на тост джем. Завтракать по-английски, как коренная лондонка Вивьен, давно стало для нее занятием привычным и весьма приятным.
– Что значит «вышла сама»? – удивленно поинтересовалась Вивьен.
– Некоторых перворазников – тех, кто делает первые прыжки, – в момент, когда звучит команда «пошел», охватывает неуемный страх, и, если они замешкаются либо передумают прыгать, инструктор им помогает, – преспокойно объяснила Роберта.
Рука Вивьен с тостом застыла в воздухе.
– Каким образом? – спросила она.
– Пинком, конечно, – столь же ровным голосом ответила Роберта.
– Хочешь сказать, их выпихивают насильно? – исполненным ужаса голосом произнесла Вивьен.
– Когда иначе нельзя – да. Понимаешь, парашютистов выбрасывают не где попало, а в определенной точке, то есть они должны отделиться от самолета или, допустим, вертолета, вовремя, чтобы не улететь бог знает куда. – Роберта усмехнулась. – Да не смотри ты на меня такими глазами! Я вышла сама, говорю же.
– А что потом? – глядя на нее неотрывно, будто на скелет динозавра в Музее естественной истории, спросила Вивьен.
– Падаешь в бездну, спустя три секунды слышишь хлопок над головой...
– Парашют раскрывается?
– Ага. А дальше – такая благодать, какой на земле не купишь ни за какие деньги. – Роберта мечтательно прикрыла бархатно-черные глаза, во взгляде которых дивным образом смешивались вызов, отвага и почти детское лукавство. – Ты как будто не ты, а сверхсущество, что не знает ни забот, ни тревог, ни обид... Говорят, после первого прыжка некоторые не совсем понимают, что произошло, и ничего не могут вспомнить, а мне и теперь как дважды два мысленно перенестись в те минуты.
