В минуты слабости, когда она позволяла себе помечтать и воображала, что ее неземной роман окончился беременностью, ей всякий раз представлялось, что рождается мальчик, которого она непременно назвала бы Джеффри. С некоторых пор лишь это имя ласкало слух и наводило на мысли о самом прекрасном, что дано испытать человеку. Впрочем, и о самом печальном.
– И что я стала бы ему отвечать, когда он подрос и начал бы спрашивать, кто его отец, почему его нет рядом? Расхожее «папа, мол, умер», или, как маман, «пожалуйста, не приставай ко мне с такими вопросами, не могу их слышать»? – Она решительно покачала головой. – Нет, хорошо, что я одна и совершенно правильно тогда поступила. – Ее взгляд упал на часы в стенке микроволновки. – Ой, пора собираться! Какого черта, вместо того чтобы приводить себя в порядок перед рабочим днем, я битый час раздумываю про то, чего нет? О Джеффри больше не допущу ни единой мысли. В противном случае возненавижу себя, клянусь.
По дороге в гостиницу Роберта с грустью вспоминала об оставшихся дома кепке и брюках в стиле милитари и то и дело убирала за ухо сбивавшуюся на лицо прядь распущенных прямых волос. Скорей бы вечер, думала она, хоть рабочий день еще и не начинался. Вернусь домой и первым делом стяну с себя эти страшно неудобные дорогущие шмотки.
Она была лицом гостиницы. Встречалась с журналистами, участвовала в конференциях, ездила на презентации и открытия, лично приглашала в отель видных деятелей искусства, политики и науки. Но главной ее обязанностью было водить по банкетным залам тех, кто задумал устроить вечеринку или отпраздновать свадьбу, и убеждать их в том, что лучшего места, где можно отметить важное в жизни событие, не найти во всем Лондоне. Работа была не совсем ей по сердцу, но благодаря яркой наружности, общительности и способности тотчас располагать собеседника к себе она приносила гостинице немалый доход, за что управляющий Максуэлл Брэнаг не забывал награждать ее приличными суммами. Жажду чувствовать себя свободной, не стесненной ни строгими одеждами, ни правилами приходилось утолять лишь в выходные да во время отпуска, а духовную пищу черпать перед сном из книг.
– Что-то ты поздно сегодня, – заметил портье Чарли, когда Роберта вошла в вестибюль. К каким только уловкам не прибегал он, дабы она увидела в нем не просто человека за конторкой, но красавца, по ком сходила с ума добрая половина молоденьких горничных!
– В отличие от тебя я вовсе не обязана являться к семи, – не глядя на него, ответила Роберта. – Имею право приходить, когда мне удобно. Максуэлл не возражает.
