.
Мое неприятие теософской проповеди прежде всего вызвано тем, что она называет себя христианской. Использование святых для меня имен, слов, символов для пропаганды идей совершенно нехристианских не может не восприниматься верующим человеком как профанация и кощунство. Если бы теософия говорила о себе прямо как о каббалистике - я бы относился к ней гораздо спокойнее и гораздо менее полемично. Если человек живет в соседней со мной квартире и украшает ее по своему вкусу - это его право. Но если он начинает к себе перетаскивать иконы из моего дома - то это уже называется воровством.
Если бы рериховцы просто стремились к “философской свободе вне церкви”{20} – так пожалуйста. Я же не занимаюсь критикой сознательно нехристианской философии Ницше или Сартра. Но вы сначала выйдете из церкви. Честно скажите, что вы не в церкви, что вы не христиане. И, соответственно, перестаньте оскорбляться на Определение Собора 1994 г. об отлучении рериховцев от Церкви и, подобно С. Ключникову, заявлять, что “не перестаете считать себя православными и после решения Собора”{21}. И перестаньте выставлять наших святых (Иоанна Кронштадтского, Серафима Саровского и других) в качестве своих единомышленников. А Рерихов не представляйте в качестве “разумеется, православных людей”{22}.
Я понуждаю читателей этой книги к труду – труду самопознания. Рериховцев я прошу осознать их реальное положение – вне Церкви, вне христианства. Только поняв эту реальность, можно однажды обеспокоиться ею; обеспокоившись, опечалиться; опечалившись – выйти на поиск недостающего; приблизившись к Искомому, покаяться; покаявшись – войти в Церковь Христову. Вот ради этого – ради того, чтобы люди смогли вырваться из под обаяния «духов» и встретиться с Христом Спасителем - и пишу я эту книгу.
Рериховцы обижаются, когда об их движении говоришь как о секте. Но сам способ выражения ими своей обиды лишь подтверждает эту их характеристику. Сектанты не умеют слышать и слушать оппонентов. Они назойливо, до отчаяния монологичны. Если вам удастся вставить свое слово в их монолог, максимум на что можно рассчитывать – они терпеливо дождутся окончания вашей реплики и продолжат свою речь ровно с того места, где вы их прервали, нимало не отвечая на высказанные вами доводы. С таким же успехом можно вести диалог с магнитофоном.
Обидно я сказал, да? Ну, простите. И все же попробуйте понять, почему нельзя дать более мягкой характеристики взаимоотношениям Церкви и рериховского движения. Проблема в этих отношениях есть? – Есть. С одной стороны, Церковь (устами своего высшего органа – Собора) сказала, что не может считать Рерихов и их учеников своими, а с другой стороны (и задолго до Собора 1994 г.) Елена Рерих передала своему мужу и сыну, что тот дух, с которым они общаются - «Владыка Шамбалы» - «очень предупреждает держаться дальше от всех отживших и церковных кругов»
