. В том-то и дело, что далеко не Бог завлекает душу человека в мир магии, оккультизма и йоги. И уважать можно и нужно любого человека, но нигде в Евангелии и у отцов не сказано, что уважать надо все чужие взгляды, ошибки и "поиски". Апостол Павел без особого, по-моему, уважения отзывается о поисках неких дам, "учащихся и никогда не могущих дойти до познания истины" (2 Тим. 3, 7), каковых, по его предсказанию, будет особенно много к концу истории.
В мире атеизма еще можно было считать, что всякая "духовность" ведет в конечном счете ко Христу. Сегодня же, услышав слово духовность, сразу подозреваешь худшее. Те, кто громче всех сегодня говорят о духовности, чаще всего просто-напросто вызывают духов. Как хорошо было спорить с атеистами! Они мыслили рационально и с ними можно было говорить языком рациональных аргументов. Но как разговаривать с человеком, который заявляет, что он каждую ночь беседует с посланцами звезды Сириус?![31]
В свое время отец Александр Мень сделал много. В свое. Но сейчас - иное время. Он ушел вовремя. Вовремя означает: в то время, когда кончилась та эпоха, в которой он был своим. И еще он ушел вовремя - чтобы не быть втянутым в политику, чтобы не стать "партийным батюшкой", "духовником "Демроссии"", чтобы не быть разменянным и оскверненным партийными и межпартийными разборками. Представьте, если бы он был жив в 1991-1996 годах... Его объявили бы "новым Сахаровым", "совестью эпохи", его растаскали бы по митингам, "коллективным письмам" и предвыборным кампаниям. Лозунг: "Голосуй или проиграешь! Голосуй сердцем!" был бы озвучен голосом отца Александра. Из него постоянно вытаскивали бы негативные оценки деятельности Патриарха и "официального Православия". Его превратили бы в защитника сект. Ему, человеку бесконечно более умному, чем нынешние московские "неообновленцы", пришлось бы из чувства партийной солидарности защищать их не слишком продуманные эксперименты и просто пошлости...
И на этот путь его уже начали затаскивать в последний год его жизни. Он все-таки успел сказать некоторые вещи и не продуманные, и лишние. Часть из них была процитирована выше. На них надо обратить внимание не для того, чтобы бросить тень на память об отце Александре, но чтобы самим попробовать избежать его ошибок. Его опыт показал, что для того, чтобы быть миссионером, нужно иметь не только образование, не только владеть литературным языком и уметь находить общий язык с аудиторией. Еще желательно быть причастным к трезвости к той добродетели, которую преподобный Антоний Великий считал важнейшей для христианина. В частности - чрезвычайно важным является трезвое понимание своего отличия как христианина от вкусов и настроений своей еще-нехристианской аудитории. Если этой трезвости не хватает, миссионер становится пьян тем же, чем и его слушатели: он опьяняется модами века сего и начинает говорить их голосом вместо голоса предания. Чужой, непривычный для христианина воздух язычества может ударить в голову и опьянить.
