Николай Рёрих и Ксения Мяло как пример “широты мысли” о. Иоанна приводит такой его отзыв: “При разговоре о том, почему дворниками в Зимнем дворце служат татары, о. Иоанн с доброй улыбкой сказал: "Татары-то иногда лучше бывают...""[211]. Я верю, что о. Иоанн действительно сказал такие слова. Но сначала замечу, что Н. Рёрих употребляет неясный оборот речи: можно понять его слова так, что при разговоре именно с ним о. Иоанн сказал цитируемое суждение, а можно понять так, что Рёрих просто передает чей-то чужой разговор (как абзацем выше он передает рассказ о двух гвардейских офицерах, приехавших к о. Иоанну). Так почему же я доверяю именно этому рёриховскому рассказу? – Потому, что он подтверждается независимыми от Рёриха источниками. Однако, если мы обратимся к ним, то станет понятна очередная некорректность рёрихо-мяловской интерпретации страниц православной истории.
Вот проповедь самого о. Иоанна, объясняющая его добрые слова о татарах: “Ни одна религия, кроме веры православной, не может привести человека к нравственному совершенству или святости… Если же ныне многие христиане православные живут хуже мусульман и язычников, так что глава магометан в России публично во всеуслышание всех недавно в Петербурге провозгласил похвалу своим единоверцам за то, что между ними нет таких нечестивых, как между христианами, посягающими на жизнь царей; - то такая подлинно нечестивая жизнь христиан не должна нимало, конечно, ставиться в упрек вере православной”[212]. Итак, - вот отчего о.Иоанн говорит, что в царском дворце можно не опасаться присутствия рабочих из татар: не потому, что он “с пониманием” относился к исламу и видел в нем путь, который приводит к спасению параллельно с православием и независимо от него, а потому, что татары в русского царя бомб не бросали…
В “Сатанизме для интелигенции” я приводил пример гневного отношения о. Иоанна к проповедям Льва Толстого (которые ближе все же к теософии, чем к православию). Мяло тех отзывов о. Иоанна о Толстом не заметила, иначе ей и в о. Иоанне пришлось бы подметить “столь нехарактерную для русской традиции нетерпимость к духовным исканиях и блужданиям творческих людей” (с. 129).
Вообще достаточно представить себе диалог между о. Иоанном и Н. Рёрихом – и станет ясно, насколько кощунственна рёриховская выдумка о том, будто о. Иоанн был с ними единомыслен.
Вот пришел бы Рёрих к о. Иоанну и сказал: благослови, отче, сжечь мощи и уничтожить кладбища! И что бы он услышал в ответ? – “Идите к мощам святых угодников и смотрите, какая вера правая. В какой вере Бог творит такие чудеса, как в православной? В какой вере люди удостаиваются нетления и благоухания тел по смерти и творят столь великие и многие чудеса? Идите к преподобному Серафиму и к святому Сергию; идите к Феодосию Черниговскому. Или вы хотите слушать нынешних интеллигентов, недоучек и переучившихся, будто бы мощей нет, нет чудес?”
