– Еще бы, – усмехнулся он. – Все только об этом и твердят… Разве что нос другой, верно?
– Я не заметила, – сказала я ледяным тоном.
– Итак, – продолжал он, игнорируя этот лед, – если я вылитый Пол Ньюмен за исключением носа, то вы – совершенно непохожи на Анну-Маргариту – за исключением груди… И как это мы только раньше не встретились? – Его взгляд был чарующ, однако слова звучали отталкивающе. – Видите, как вышло: теперь мы вместе занимаемся этим преступлением.
Я вздохнула, не скрывая своего раздражения. Однако меня завораживала его нижняя губа.
– Ну, не знаю, – проговорила я. – Я хочу сказать, что не знаю, из какого вы полицейского участка. Какими видами преступности вы занимаетесь? Вы что, знали патрульного полицейского Томаски?
Он расхохотался и уселся на ступенях около меня.
– Вот это да! Нельзя ли по одному вопросу за раз?
– Я… Я прошу прощения…
Он похлопал меня по руке, а я поспешила ее убрать.
– Нет проблем, – сказал он. – Я занимаюсь расследованием убийств в семьдесят седьмом участке, что в Бедфорде, и я никогда не знал Томаски.
– А какого рода убийствами вы занимаетесь в вашем Бедфорде? – поинтересовалась я.
Мэгги Саммерс определенно приросла к своему микрофону, потому что без него она могла сыпать исключительно глупыми вопросами.
Он снова засмеялся.
– Обычно я берусь за те убийства, в которых людей убивают до смерти.
– Прошу прощения, – повторила я. – Я не то хотела спросить…
Он снова похлопал меня по руке – ободряюще, и посмотрел на меня очень серьезно.
– Иногда на выходные я берусь за расследования убийств, которые называются бытовыми. Своеобразный способ развестись для отчаявшихся супругов. Бывает, знаете, так, что муж вдруг решает прекратить неудачное супружество и вонзает нож в сердце той самой женщине, которую обещал «любить, уважать и быть верным ей до смерти».
– Никогда не изменять, – поправила я.
– Как вы сказали?
– Быть верными мужчины никогда не обещают. Другое дело женщины.
– Ну, не думаю, что это такое уж большое различие. Иногда жена стреляет в спящего мужа, не в силах сносить от него побои и унижения. Как бы там ни было, – вздохнул он, – в этих случаях меня радует, что я не женат. А вы?
– Что – я? – спросила я, не сводя глаз с его языка, когда он проводил им по своим губам.
– Вы замужем?
– Да.
Он до невообразимости покраснел, потом, глядя на меня во все глаза, усмехнулся – словно решил продолжать разговор что бы там ни было – есть у меня муж или нет.
– Вам надо оставаться у собора до конца похорон?
