— Знаю. Ну?
— Можем, — неохотно признала Сува.
— Тогда рассказывай.
— Я всё уже сказала!
— Вряд ли. Никогда не поверю, что никто не высказал хоть каких-нибудь предположений, что не возникли слухи, что…
— Ладно. Ты права. Слухи есть. Все говорят, это из-за тебя.
— Меня?!
— Что появились хозяева сокровищницы, которую ты охраняла. То ли ищут тебя, то ли мстят за твою смерть. Или за грабёж.
— Дела-а… — протянула я. — А что говорит Хон?
— Он молчит. Только встал с утра пораньше, велел никуда не ходить, никого не принимать, заблокировать все порталы и охранять тебя, пока он к вечеру не вернётся.
— Меня?
— Ну да. Мол, вдруг тебя ищут и сюда заявятся.
— Поздновато спохватились. С чего бы?
— Я откуда знаю?
— Нет, ну если бы искали меня, могли бы нагрянуть в первый же день, а не на третью ночь.
Сува пожала плечами.
— Мне они не докладываются, — надулась она.
— Расскажи тогда о Совете.
— Что — о Совете? — не поняла девочка.
— Что такое Совет, как он действует, какова его власть, какова власть дожа и при чём тут Хон?
— А зачем тебе?
Пришла моя очередь пожимать плечами.
— Интересно. Да и время потратим. Так будешь говорить?
— Ладно.
И я узнала, что их общество управляется в первую очередь Советом, который принимает решение за всех. Что в Совет входят представители почти всех знатных семейств. Что есть дож, который, по идее, должен стоять над Советом, но на самом деле давно отошёл от дел. Что дож посылает в Совет своих наблюдателей, вроде Хона. Что сам Холодный Огонь в своё время наотрез отказался от места в Совете, но охотно принял предложение дожа, став одновременно его наблюдателем и консультантом Совета по боевым вопросам, потому что ни в этой реальности, ни в соседних нет воина, равного ему. Эти слова Сува произнесла с законной сестринской гордостью.
Общество в этой ненастоящей реальности делилось на знать, обладающую огромными привилегиями, в частности, держать дома пленников-рабов, «вторых людей», несколько ущемлённых в правах и немногочисленных ремесленников. В основном ремесленники были не нужны, все ценности добывались в соседних мирах с помощью примитивного воровства и реже — торговли.
Девочка, кажется, говорила что-то ещё, потому что в какой-то момент она резко меня окликнула:
— Эй! Ты слушаешь?
— А? Что? Прости, я задумалась.
— О чём?
— О многом.
— Не поделишься? — Кажется, девчонка пыталась скопировать мой колкий тон. Не сказать, что это у неё вообще не получилось.
— Если ты так настаиваешь… Вот, например, а что взяли из той сокровищницы?
