— Этот допрос не имеет никакого отношения ко мне, как епископу, — пояснил он Вольфраму, когда последний вопросительно посмотрел на перстень. — Я присутствую здесь как отец, который хочет, чтобы его сын был признан законным.
— Отец-Дерини, признающий сына-Дерини?
На лице Дункана мелькнула напряженная улыбка.
— Если не ошибаюсь, Его величество сказали, что мне не будут задавать этот вопрос.
— Именно так я и сказал, в самом деле, — подтвердил Келсон, опуская руку на левое плечо Дункана. — Позор тебе, Вольфрам.
Вольфрам пожал плечами.
— Я спрашиваю только то, что спрашивают другие, сир. Я думаю, что, вероятно, так оно и есть — и я начинаю сомневаться, есть ли в этом зло. Правда, сейчас принадлежность отца Дункана к Дерини к делу не относится. Слава Богу, я не занимаюсь решением этого вопроса.
Он посмотрел на ведущего протокол монаха-писаря, который украдкой поднял голову, когда был задан последний вопрос, и жестом показал молодому человеку, что тому не следует прекращать записи.
— Мы продолжаем?
— Если все понимают, что вопросы буду задавать я, — ответил Келсон.
Он грациозно сел на табурет слева от Дункана и его ладонь спустилась по руке Дункана, а затем взяла того за запястье, скрытое свободным черным рукавом. Боковым зрением он видел Моргана, сидящего рядом с напряженным и обеспокоенным Дугалом, и Нигеля, слегка склонившегося вперед, чтобы лучше видеть то, что должно произойти.
— Для епископа Вольфрама, которому никогда не доводилось видеть процедуру, я объясню, что делаю, — объявил Келсон, обращаясь к трем епископам. — Я попросил Дункана положить на стол руки ладонями вверх, так что вы сможете заметить любое вздрагивание во время допроса — хотя я и не ожидаю его увидеть. Я держу свою руку у него на запястье, частично по той же причине и частично потому, что, как я обнаружил на практике, физический контакт усиливает контроль в подобной процедуре. Тебе удобно, Дункан?
— Физически? Да. Эмоционально… — герцог-епископ Дерини пожал плечами и улыбнулся. — Я видел и раньше, как проводится такая процедура, сир. Не уверен, что жажду пережить заново свою бурную юность. Я был очень горяч…
Келсон улыбнулся, сочувствуя Дункану, но процедуры было не избежать. Ее следовало провести.
— Тем не менее, — сказал король, обращая на друга свой талант читать истинные мысли. — Давай начнем с основных фактов. Пожалуйста, назови свое полное имя и все свои должности.
— Дункан Говард Мак-Лайн, — легко ответил Дункан. — Священник и епископ. Духовник короля. Герцог Кассанский и граф Кирнийский. Действующий наместник Меары. У меня также есть несколько второстепенных титулов и должностей. Мне их тоже перечислять?
