Маг скинула с бархата клинки, словно мусор. Сиб тут же бросился их подбирать, причитая и ворча… А она вытянула руки и развела их в стороны, едва не сбив колпак с оружейника. А потом резко хлопнула в ладони. Вокруг ее запястий закружили огненные кольца, а потом пламя стекло на черный бархат. И превратилось в саблю…
Я охнул. Нет, навидался я на последних учениях всякого, да и на тренировки учеников ходил смотреть, но это было… невероятно… Я подошел ближе и, зачарованный, склонился над волшебным оружием.
Это была сабля с коротким, широким клинком, слабо изогнутая, с острым концом. Крестовина маленькая, прямая и длинная, будто под женскую ладонь, но у меня руки тоже небольшие, узкие, совсем не подходящие воину. Головка рукояти была выполнена в форме раскинувшего крылья ворона — черненого, с позолотой. И дрожит сабля… Словно живая. А по острой кромке искры пробегают.
— Возьми, если сможешь, — произнесла маг у меня над ухом, и я механически повиновался.
Рукоять легла в ладонь, будто под нее и делали. А черный ворон открыл рубиновые глаза и каркнул громко:
— Признаю тебя, последний из Бер-р-рсерков!
Я зажмурился а потом, опомнившись, отбросил саблю, словно обжегшись, и отступил. Маг внимательно глядела на меня. А потом со странной, грустной улыбкой произнесла:
— Забирай. — Взмах, и сабля взлетает, зависает передо мной, ожидая. — Возьми, Воин. Твоя она. По праву твоя.
— Ши'эр гонераи![3] — прошипела Нара, о которой мы и забыли.
— Ши'эр нераи![4] — резко ответила маг, прожигая глупую девчонку взглядом. Хорошо — не поджигая. Могла бы… — Эту саблю моя Семья хранила тысячи лет. Лишь воин, равный ее первому владельцу мог прикоснуться к ней. Никто больше. Бери, Воин. И не забывай, кто ты… Твой Род должен гордиться тобой.
И исчезла в языках бездымного, не обжигающего пламени…
А я стоял и смотрел на саблю, мягко легшую мне в руки… Нара вытащила меня из палатки, а я все смотрел и смотрел, не в силах поверить…
Моя… Только моя… Выбравшая не Великого Воина, а меня — обычного стражника… Бедняка, болвана и растяпу.
— Энри гане'ари нераи?![5] — проворчала под моим ухом Нара. А потом неожиданно твердо, как еще ни разу не говорила, предупредила: — От магов ничего хорошего не жди. Избавься от этого… Не принесет счастья.
Я не стал спорить. Только спросил сухо:
— Что это за язык?
— Мой отец был магом… Это истинный… Я с детства помню… — поспешно и неумело солгала — я видел, что солгала, — она.
— Какое совпадение, — язвительно (и откуда взялось) сообщил я. — Мой отец тоже был магом. Вот странно, не правда ли?
