Наверное, честная женщина отдала бы куртку и ушла бы… прочь от ворот, потому что не платила сама за вход. Я закуталась потеплее и снова чихнула. Где его напарник?!
— Марек, фейкино семя, ты где шлялся? — раздраженно рявкнул у меня над ухом мой человек. Одутловатый мужчина, одетый не в пример теплее, подошел к нам. От него пахло хмелем, а серые глаза были мутными, словно грязные зеркала.
— А это кто? — спросил он недовольно, косясь на меня.
— Сестра моя, — ответил мой защитник. — Мне идти надо бы… Полчаса осталось. Достоишь один?
Тот фыркнул, дескать, знаем таких сестер, но кивнул…
— Идем, — поманил меня человек. — И, забыл спросить, как зовут-то тебя, горемыка?
— Нара… — от холода зуб на зуб не попадал.
Он улыбнулся. Тепло и по-доброму.
— А я — Тиан. Тиан Ничейный.
— Ничейный… — повторила я. — Что же так?
Опять брякнула. Как меня Княгиня терпит?
Он не ответил. Засунул руки в карманы и пошел быстрее…
Что я не так сказала?
Я побежала за ним. Ветер, проклятый ветер как нарочно дул в лицо, забиваясь в горло. Человек шел слишком быстро, а я никогда в жизни не бегала. Как-то не приходилось мне, баньши это не надо…
— Тиан! — позвала я, когда поняла — все. Не могу. На таком ветру даже стоять нельзя, не то чтобы бежать наперекор ему. — Тиан, подожди!
— Что? — резко спросил он тем же тоном, что кричал: «Следующий!»
— Тиан, — закашлялась я. — Прости… забери свою куртку.
Я стянула куртку. Больше всего мне хотелось лечь и умереть. Прямо сейчас. Я обидела его. Последнего из Рода. Он повернулся ко мне спиной. Он уходил. Он сердился на меня. Если б он не был Последним — что мне за дело до чувств человека? Но теперь его жизнь и моя — одно.
Он был одинок, потому что я не знала о его существовании. Потому что я не исполнила долг. Теперь я же попрекала его своей ошибкой. Небрежностью, неаккуратностью, глупостью. Своей — не его.
Как была дурой, так и осталась. Правильно Эйш-тан говорила.
— Забери, — попросила я. — Прости. Я уйду.
Желудок громогласно заурчал. Стихии! Я и не думала, что могу издавать такие звуки. Потом появился кашель. От холода саднило горло. Меня пробирала дрожь. Сложно было удержаться от того, чтобы не натянуть куртку обратно на себя. Если бы я разгневала свою Эйш-тан, как бы поступила?
Сейчас, пока я не найду ему жену, он — моя жизнь и мой Закон. Важнее самой Эйш-тан.
Упасть на колени, взмолиться о пощаде?
— Не дури. — Он преодолел мое слабое сопротивление и вновь завернул меня в свою одежду. — Идем, расскажешь, что знаешь о своем родственнике. Ночь близится… — А потом, помолчав, добавил: — А Ничейный я потому, что никому в этом мире не нужен.
