– Мне видно: дверь не заперта! – и только Ча-ча протянул руку к двери, как она настежь распахнулась.
Держа в одной руке рулон туалетной бумаги, а другой – опираясь на косяк, на пороге, в трико со свисшими коленками, в модных белых кроссовках и помятой спортивной олимпийке, появился мертвецки пьяный мужик. Среднего возраста, лет сорока. Волосы дыбом в разные стороны, недельная щетина на щеках, за километр – запах перегара. Очумелыми глазищами посмотрев на нас сверху вниз, он заплетающимся языком произнёс:
– Сюре дика ейла ха.
– Руки вверх, контра! – вскакивая, заорал во всю глотку Ча-ча. – Думал, свои здесь шастают? Ждал кого-то? Сучччара!
Мужик молниеносно поднял руки, выронил бумагу. Ча-ча ткнул ему в пузо ствол АКСа.
На крик во двор вполз Сосед. Не вставая, он поинтересовался:
– Случилось чего?
– Всё в норме! – кивнул Ча-ча. – А ты чё лежишь, ползаешь?
– А вдруг из дома обстреляют?
– Есть ещё кто в доме? – чуть не оглушил мужика Ча-ча. – Обманешь, сука, я тебе кишки выпущу! Я тебе тут не Минздрав, предупреждать не буду, если что подозрительное – стреляю сразу! Одно лишнее движение – всё, хана тебе, шурик!
– Нет, нет, в доме никого нет! – задёргал головой мужик. – Я один здесь, все ушли давно, в деревню поехали. Неделя я один. Один!
– А ща мы и проверим. Руки за голову! Иди первым!
– Да, да, я понял! Не стреляй, не надо! Не убивай! У меня отец совсем больной, один останется – не выживет!
– Где он?
– В подвале сидит!
– Ты же мне только заливал, что в доме никого нет!
– В доме – никого, в подвале – отец. Он старик совсем.
– А ты чё не ушёл в деревню? Воевать остался? Дудаевец? Где оружие?
– Я мирный человек. Рабочий. Всю жизнь на стройке работаю. Экскаваторщик я. Мне война совсем ни к чему. Война для Дудаева и его подельников. Рабочему человеку много не надо. Я и стрелять не умею.
– Ща мы всё проверим! Ну-ка ладони покажи! И плечо! Живо! – обшмонал мужика Ча-ча. – В дом!
Прошли в дом. Осмотрелись. Видать, мужик не врал, что простой рабочий – обстановка в доме доказывала это, никаких излишеств, только самое необходимое.
Вдвоём с Ча-чей спустились в подвал, Сосед с чеченцем остались наверху.
В подвале, между стеллажами и полками, заполненными банками с маринадом, на зелёной старой софе лежал дед. В одежде, в узкой маленькой папахе, из-под которой торчали седые волосы, в белых шерстяных носках. Старый-старый дед. Рядом лежал ошкуренный деревянный посох.
– Здорово, дед! Как здоровье? Оружие есть?
