Дьюла усмехнулся, он понял, что опасности нет, можно наступать дальше.
— Не думали и не гадали, что настанет вот такой день? Сто семь лет назад русские войска разгромили революционную гвардию Венгрии, убили тысячи и тысячи борцов за свободу, в том числе и Шандора Петефи, помогли австрийской короне установить власть на залитой кровью венгерской земле… Н-да, любит история шутки шутить!
Бугров не успел ответить профессору. За него ответили молодые парни — солдаты.
— То были не просто русские войска…
— А… а царские, палачи Европы.
Бугров нашел в себе силы улыбнуться.
— Видите, рядовые лучше разбираются в истории, чем вы, красный профессор.
С улицы донеслась автоматная очередь. И сразу же вторая, третья, пятая… Капитан подбежал к окну.
— И здесь началось, на нашей улице! Товарищ полковник, я должен принять меры. Вы идете?
— Да, иду.
Бугров молча, кивком головы попрощался с Шандором, его женой и вышел.
Не устоит, не выдержит испытания этот большой, шестиэтажный дом, расположенный на перекрестке, в центре Будапешта. Стены его будут исклеваны пулями. Снаряды продырявят его во многих местах, подрубят под корень первые этажи, пожар довершит то, что останется после работы пушек. Черный скелет рухнет в первых числах ноября, завалит обломками узкую улицу. И там, где он стоял, взовьется дымное, грибообразное облако пыли.
Едва успела закрыться, за Бугровым дверь, в «Колизей» влетели Стефан и два его «гвардейца». Все в просторных плащах-дождевиках, в тесных мальчиковых беретах, с искаженными от злости лицами. От каждого идет запах ямайского рома.
Стефан и его адъютанты выхватили из-под плащей автоматы, бросили их на стол, завопили, перебивая друг друга:
— Около Дома радио авоши расстреливают студентов.
— Из пулеметов. Без разбора.
— На помощь!
— На помощь!
И убежали, оставив в «Колизее» запах пороха, рома и псины.
Дьюла схватил один из автоматов, поцеловал его, с мрачной торжественностью произнес:
— Это в тысячу раз пострашнее намыленной петли Райка. Будапешт под угрозой расстрела.
— Ах, боже мой! Жужа, Марци, Юла!.. Шани, отец ты или не отец?! — Каталин вцепилась в мужа.
И Дьюла закричал на Шандора Хорвата:
— Чего же ты стоишь, апа? Бери оружие, защищай своих детей!
Старый мастер окаменело стоит посреди «Колизея», будто врос в пол.
Нет, не пришло еще время Шандора защищать своих детей. Он это сделает через несколько минут, когда увидит безмолвного Мартона, его посиневшие, обрамленные запекшейся кровью губы, когда увидит в мертвых, удивленно раскрытых глазах сына живые, невыплаканные слезы.
