— Да, верно, но… Ой! — Мастер схватился за сердце. Глаза закрыл, побледнел, дышал тяжело, хрипло.
— Что с тобой, Шандор бачи?
— Сердце… Позови Катицу, скажи… капли…
Арпад достал из кармана пузырек с валидолом, накапал на кусочек сахару.
Придя в себя, отдышавшись, Шандор усмехнулся:
— Не привык я уважать медицину. До шестого октября ни одного доктора не подпускал к себе, а теперь вот… Дела!..
— Эти дела и меня, как видишь, заставили лизать душистую гадость.
В дверном замке заскрежетал ключ. Вошла Жужанна. День теплый, ясный, а она в толстом шерстяном свитере, в брюках и грубых лыжных башмаках. Лицо исхудавшее, болезненное, почти старое. Глаза темные, ночные. Ни единая искорка не вспыхнула в них при виде Арпада. Смотрела на него скорее с удивлением, чем с радостью. И поздороваться забыла. Молчала. Узнавала и не узнавала.
Отец поднялся и, придерживаясь за стулья, кособокий, с обвислыми усами, удалился гораздо медленнее, чем хотел.
— Здравствуй, Жужика, — сказал Арпад и протянул руку.
Она не приняла ее, не сразу ответила на приветствие.
— Здравствуй, — тихо промолвила, и губы ее тотчас же плотно сомкнулись.
Арпад не хотел замечать ее холода, отчужденности.
— Я пришел… я хочу тебе сказать… кончилась моя служба в органах. Выставили. Временно, «до выяснения». — Арпад вздохнул. — Мотивы расправы совершенно прозрачны. Моя попытка пресечь опасную деятельность таких «борцов за справедливость», как Дьюла и его дружок, некоторым влиятельным товарищам, которые шефствуют над нашим ведомством, показалась непростительным паникерством, жестокостью. А кто они, эти мягкосердечные шефы?.. Тайные единомышленники главного двурушника — Имре Надя. Да! Я имею право так говорить. Располагаю неопровержимыми данными. Тогда, шестого октября, высокопоставленные друзья Имре Надя изловчились загнать меня в ловушку. Обвинили в произволе, поссорили с тобой, с твоей семьей, а заодно спасли актив кружка Петефи от разгрома.
— Выходит, что ты умнее всех, дальновиднее ЦК и правительства, — надменно усмехнулась Жужанна. — Известно, что Имре Надь восстановлен в партии, скоро, может быть, даже сегодня, станет премьером и членом Политбюро.
— Если это случится — прощай, народная Венгрия… Жужа, как ты позволила этим… имренадевским кружковцам замордовать себя? Почему не видишь истинного лица Ласло Киша? Этому молодчику наплевать и на справедливость, и на социалистическую законность, и на твоего брата. Он преследует какие-то свои цели. Я еще всего не знаю о нем, но…
