Утром он позвонил в институт Гловацкого, попросив соединить его с директором. Секретарь любезно поинтересовалась, кто спрашивает Максима Георгиевича. Дронго пояснил, что он частный эксперт и вынужден поговорить с господином Гловацким на предмет, известный самому директору института. Но тут его ждало неожиданное разочарование. Секретарь так же любезно пояснила, что Максим Георгиевич улетел в командировку вчера вечером и вернется в Москву только через четыре дня. Она записала, что звонил Дронов, так она услышала имя, и пообещала, что обязательно сообщит директору об этом звонке.
Он положил трубку. Иногда такие сбои случаются. Этого следовало ожидать. Он взял ручку, чистый лист бумаги. Написал в центре имя Егора Богдановского. Провел одну стрелку к его отцу. Вторую к его сестре, третью к Миле Гришуниной. Четвертая стрелка указывала на Анвара Махметова, пятая на Николая Даниловича Кирпичникова. Дронго нахмурился. Дурацкая ситуация. Основные люди, с кем он обязан говорить в первую очередь, – это отец погибшего и сенатор, супруга которого была в момент смерти рядом с Егором. Но ни с тем, ни с другим он разговаривать просто не имеет права. Как тут поступать, вообще непонятно. А ведь если самый сильный мотив для убийства был у Анвара Махметова, ясно, что именно с ним нужно разговаривать в первую очередь.
Он нахмурился. Избежать этого разговора невозможно. Но и лезть к сенатору с подобными вопросами глупо и пошло. Прийти к нему и заявить, что его жена была с молодым другом, которого убили в ту ночь… В лучшем случае Махметов откажется говорить. В худшем попытается дать пощечину чужаку, который пришел с таким заявлением. И будет абсолютно прав. Дронго смотрел на стрелки, указывающие в разные стороны. Такого расследования еще не было в его жизни. Прошел почти месяц после убийства, если это действительно было убийство, и молодой человек не отравился некачественной рыбой или прокисшим вином. Ну хорошо, эта версия отпадает хотя бы потому, что больше не отравился никто и все контролировал сам Босенко. Стоп. А где был Егор до того, как приехал на этот прием? Его вполне могли отравить до того, как он там появился. Уже получив дозу яда, он приезжает на прием, улыбается гостям, увозит с собой Милу Гришунину… Предположим, этот вариант более реален. Ведь убийца, если таковой действительно существует, очень рисковал. За ходом приема следили сразу несколько камер. И они могли зафиксировать момент, когда убийца оказался рядом с бокалом или тарелкой молодого Богдановского.
