— Погодите, я еще не кончил,— на полпути остановил его Курилов и выждал, пока тот снова не занял прежнего места.— Мне хотелось ближе познакомиться с вами. Странно, что, будучи партийцем, вы так легко смотрите на эти вещи: уйти, остаться. К слову, вы давно в партии?
— Шесть лет.
— Все время в депо?
— Нет, три года ездил машинистом, потом работал инструктором-механиком. В депо я пришел полтора года назад.
— Вас не любят в депо.
—- Да, меня боятся,— холодно и кратко согласился Протоклитов.— Я командир, и дело наше почти военное: дорога на восток. Люди несговорчивы. На протяжении истории сколько их резали, жгли, топили, и как туго они всегда подавались вперед! Людишки любят, чтобы им приказывали. А можно было бы втрое быстрее вести дело. Люди — мозгляки, они не умеют даже голодать...
— Вам не следует говорить таких слов. Кроме того, это и необязательно для них!
— Конечно. Я и сам сработан из того же теста...
— Вы недовольны и собою?
Тот имел право не поддерживать беседы такого свойства, Курилов дружественно кивнул ему:
— Скажите, вы сами не с Алтая? — Вопрос был. ложный, он сбивал с толку.
— Нет.
— ...и не с Камы?
— Это не совсем соседние области, товарищ начальник. Я вижу хитрость и не могу понять, зачем она так неуклюжа. Нет, я волжанин.
Его ответы заслуживали похвалы за сухую и ясную точность. Чужаки, которых и раньше приходилось разоблачать Курилову, были покустарнее... Устроили небольшую передышку. Беседа пошла о работе депо. Показатели по ремонту, промывке и подаче паровозов были в Черемшанске вполне приличны. Курилов похвалил. «Служим революции», — усмехнулся Протоклитов.
— Пересыпкин говорил мне, что вы противились помещению вашего портрета в газете.
— Я считал это отличие лишним, товарищ начальник. Я не делаю ничего, чего бы не могли и другие. К сожалению, конечно!
— Да... но мы на лучших примерах воспитываем отстающих.
— Я слышал про это. У меня своя точка зрения, когда дело касается меня самого. К слову, я не коренной пролетарий, и вообще это не деловой разговор!
Курилов пристально взглянул на него, и тот бесстрашно выдержал взгляд. «Гляди, гляди, старик, привыкай ко мне!» — читалось в ответном взгляде.
— У вас плохой табак, возьмите моего.— Он перебросил Протоклитову кисет, и реплика его прозвучала так: «Вы мужественный человек, зачем вам прятаться? Дайте мне уважать вас».— Вы и раньше работали на транспорте?
— Когда раньше?
— До революции, например.
Протоклитов скручивал самоделку; не упало и крупинки из его ловких и длинных пальцев.
