Я думал как раз наоборот, но высказать этого не решился.
Узнав, что я круглый сирота, библиотекарша стала угощать меня отборными бутербродами с повидлом. Но ожидать их зачастую приходилось слишком долго. Невольно мой блуждающий взгляд останавливался на книжке, и я пробегал ее, пропуская целые главы. Все-таки это как-то развлекало; кроме того, я мог ответить библиотекарше, про что в ней написано. Понемногу меня стали занимать бульварные романы про сыщиков, бандитов, кровавые убийства, но тут в читальном зале перестали давать бутерброды, и все наши великовозрастники в длинных, брюках, подвитые девчонки с браслетами бросили его посещать. Я никогда не считал себя уродом в семье и поступил так же.
Брат мой жил с хозкомовцами в лучшей палате интерната: здесь спал и я. В комнате стояло десяток — полтора железных коек с торчащими из-под матрасов досками разной величины, на которых мы публично казнили вшей, клопов. Наволочки на тощих подушках лоснились от наших грязных волос, одеяла были вытертые, солдатские. Однажды ненастным осенним вечером ребята стали рассказывать сказки. Когда очередь дошла до меня, я передал содержание брошюрки о Нике Картере — короле американских сыщиков.
— И про все это написано в книжке? — не поверили хозкомовцы. — А нам в школе какую-то бузу подсовывают, как мальчик сливу украл и его за это бог косточкой поперхнул. Да ты не заливаешь, Водяной? Ну и молодец! Такой шкет, а все заучил: трепется, как на граммофоне. Знаешь еще?
— Спрашиваете! — расхвастался я. — Только у меня в животе бурчит.
Я с головой закрылся дырявым одеялом. Сон был самым верным средством от голода: утром откроешь глаза — уже пора завтракать.
— Вот орангутан полосатый, чего ж ты не сказал раньше? — расхохотались хозкомовцы.
Сундучки их раскрылись как по колдовству, и в подол моей рубахи поплыли галеты, мослы, обложенные янтарным жилистым мясом, розовые плитки вареного рафинада. Хозкомовцы имели самые тяжелые кулаки в интернате, и во время дежурства в столовой, на кухне им дозволялось забирать себе довески. Мы с братом устроили банкет, вся палата подкрепила свои силы, и я стал пересказывать новый роман:
— … и вот пробила полночь, а дождик хлещет, я те дам! Она подошла к упокойнику лорду и зарыдала слезами. Ладно. Вдруг из бархатной занавески выглянула Красная Маска, с ножиком — зирк, зирк. Но тут же загремел голос: «Ошибся, убиец! Здесь ее спаситель!» Ладно. Блеснула молния — ух ты! — и они увидали, что упокойник вдруг поднялся из гроба. Оказывается, это был совсем и не упокойник, а вообще переодетый сыщик с маузером. Ладно. Тогда тот как прыгнет ему на грудь, а этот как даст ему под скуло, они обое упали на пол, и тут она стала допомогать, и ему надели железные нарукавники…
