После этого она быстро оглядела себя в зеркале и вышла в коридор. Чтобы спуститься на первый этаж, ей предстояло пройти мимо больших стеклянных дверей зимнего сада. Она почти дошла до них и вдруг услышала возбужденный голос Сандры, доносящийся из-за неплотно прикрытой двери. Слов было не разобрать, но Анну удивил сам факт, что хозяйка встала ни свет ни заря и уже вовсю щебечет по телефону. Впрочем, щебечет – это не совсем верно. Сандра говорила быстро, явно торопясь, в интонациях проскальзывали истеричные нотки.
Аня остановилась. Она не хотела, чтобы Сандра подумала, что Анна застукала ее за явно важным разговором. Поэтому она вернулась к своей комнате, снова открыла дверь и шарахнула ею со всего маху о косяк. Она явно перестаралась, от удара ей на макушку сверху шлепнулся крошечный кусочек штукатурки. Зато Сандра услышала предназначенный для ее ушей сигнал. Голос мгновенно смолк. Проходя мимо стеклянной двери, Анна осторожно скосила глаза и обнаружила, что зимний сад пуст. Сандра успела укрыться за одним из мощных тропических растений.
Нарочито медленным шагом Аня дошла до лестницы и только тогда вприпрыжку понеслась вниз. «Так-так, – промелькнуло в ее голове, – интересно, с кем эта красавица ведет спозаранку разговоры, явно не предназначенные для чужих ушей?»
Машина стояла у крыльца. Анна забралась внутрь, поздоровалась с шофером и всю дорогу просидела молча, погрузившись в размышления. Уж очень заинтересовал ее разговор Сандры. Точнее, ее таинственный собеседник…
– Вам туда, – сообщил шофер, паркуя машину неподалеку от высокого деревянного забора. – Я вас подожду здесь.
– Я постараюсь побыстрее, – заверила его Аня, чувствуя себя неловко. Вдруг машина нужна самому Барскову? Но шофер покачал головой:
– Сколько нужно, столько и беседуйте. Александр Федорович велел вам не мешать и ждать до упора, даже если вы здесь ночевать останетесь.
– Надеюсь, до этого не дойдет, – улыбнулась Аня и вылезла из машины.
Калитка в заборе оказалась почему-то очень маленькой. Она была прорезана в створке ворот, предназначенных для автомобилей, но сами ворота были крепко заперты. Ане пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой. Если учесть, что открыли ей только после тщательного допроса, то напрашивался вывод – жильцы всерьез обеспокоены своей безопасностью. Интересно, такие меры предосторожности существовали всегда или появились только после смерти хозяина? Если справедлив первый вариант, то Глеб боялся не только воды, как рассказывал Барсков. А может, он был обыкновенным трусом?
