— Навесили склянки, флот?..
— Навесили, Афанасий Порфирьевич… Только вот что, вы прошлись бы, прогулялись…
— Вы полл-агаете, милостивый государь, я пьян?.. Н-н-нет… До этого еще не дошло-с!.. Но может дойти и до этого!..
Афанасий посмотрел на Суханова тяжелым пьяным взглядом и сказал быстрым шепотом:
— Я люблю Веру!.. И никому ее не отдам!.. Никому!! Кроме смерти!.. Слышите?!
Суханов пожал плечами. Афанасий нахмурился, сбежал в сад и скрылся в кустах сирени и желтой акации.
На балконе становилось жарко. И не только от яркого июльского солнца, от сытного завтрака, вина, кофе, ликеров и коньяков, соблазнительно игравших, как самоцветные камни в хрустальных графинах на подвижном столике, но, главным образом, от остро разгоревшегося спора между Порфирием и Карелиным.
Гости разместились группами по соломенным креслам, стоявшим между тропическими растениями в горшках и кадках. Генерал протянул ноги в узких чакчирах со штрипками и медленно курил через длинный черешневый мундштук трубку, с удовольствием прислушиваясь к словесному бою сына с Карелиным. Флик и Флок покорно лежали на волчьей шкуре у ног генерала. Рядом, в плетеном соломенном кресле, сидела баронесса, курившая тонкую «дамскую» папироску. Она прищуренными глазами смотрела на Порфирия. Графиня Лиля села в углу, под большой пальмой, напротив Порфирия, и уже не скрывала влюбленности и обожания в своем взгляде. Фролов в длинном темно-синем чекмене похаживал сзади Порфирия и, куря папиросу, вставлял временами слова в спор.
— Масонство… масонство, — кричал Порфирий, вот что идет в Россию через ваше ведомство иностранных дел.
— Весьма странных дел, — баском вставил Фролов, подошел к столику и налил себе большую рюмку коньяка.
— Ар-ром-мат… — сказал он, прикрывая глаза и нюхая коньяк. — Благородный напиток!
— При чем тут масонство, — пожимая плечами, сказал Карелин, вставил монокль в глаз и посмотрел на Порфирия строгим взглядом. — Масоны не только у нас… Они во всех верхних слоях Европейского культурного общества…
— Потому-то это Европейское культурное общество и покровительствует турецким зверствам и угнетению славян, потому-то оно и прогнило насквозь. Масонство — это тот же интернационал. Международное братство, преследующее свои темные, мировые цели, но не цели государственные. Когда этого не было — была Россия. Россия прежде всего… А нынче?.. Нет, это еще и раньше началось. С Императора Александра I, да вот с этих Нессельроде, со времен конгрессов с их Меттернихами началось это кисельное поддавание иностранной указке.
