Пани Регина была счастлива и одновременно озабочена этими похвалами. Доктор сказал:
— Газету отдай мне, я не хочу, чтобы она попала в руки мальчиков. Похвалы этого рода очень опасны. Они могут плохо повлиять на Генрика. Лучше, если будет меньше причин для легкомысленной спеси.
Рецензия Лео Крейцера, двоюродного брата Рудольфа, знаменитого композитора, критика «Ле Котидиен» и «Газет Мюзикаль» тоже выражала восторг и энтузиазм.
Хотя времени было мало, да и холера парализовала общественную жизнь в Люблине, все же Венявские должны были показать друзьям своих парижских триумфаторов. Приглашение получили только несколько человек. Конечно, нельзя было не пригласить учителя Станислава Сервачиньского. Среди приглашенных обязательно должен быть и граф Францишек Солтык, композитор и добрый человек. Тем более Францишек Суходольский — душа люблинского квартета. Пани Регина долго ломала голову над списком приглашенных, боясь пропустить кого-либо из люблинских меломанов. Нельзя было забывать и о военных друзьях мужа. После совещания с вечно занятым супругом, после того, как все светские условности были учтены, Михалу были розданы пригласительные письма для вручения адресатам.
Тем временем Генек и Юзик бегали по Люблину. Ведь это был их родной город, в особенности Венява — предместье, от которого произошла их фамилия. Генека очень обрадовала встреча с Юльяном.
— Знаешь, Киця, я с тобой играл бы с большим удовольствием чем с Юзиком.
— Ну подумай, куда мне до Юзика! — скромно отвечал старший брат.
— Я тебе говорю, что с тобой мне бы тоже хорошо игралось.
— Лучше расскажи, как там в этом Париже.
— Чепуха, то же, что и в Люблине. У нас даже лучше.
— Генек, зачем ты врешь, Юзик говорил, что там есть консерватория, опера, выставки, король, армия…
— Ну да, это верно, все это в Париже есть, но зато нет Краковских ворот, нет парка, нет папы, нет нашего сада, нет Марыни. Ты удивляешься, что я так говорю? Если бы не уроки, если бы не скрипка, я бы там не выдержал, — отвечал мальчик.
— Но ведь с тобой была мама.
— Вот именно, мама. С мамой было лучше, Приходил Мицкевич, я видел Шопена.
— Ты видел Шопена? — удивился Киця.
— Конечно, видел; Мицкевича я никогда не забуду. Ах Киця! Какие у него глаза!
— А я скоро уеду в Маримонт. У меня должны быть хорошие отметки, иначе меня не примут.
Юлек старше брата на два года; это — серьезный мальчик. Он любит кататься на коньках, играть в лапту, танцевать кадриль, его никто не учил систематически, но он по своей натуре чередовал учение и игры так, что все шло в определенном порядке. На уроках танцев и на уроках математики он держал себя совершенно одинаково.
