На палубе стоял Малинин и смотрел в капитанский бинокль. Растерянный Артур Янович топтался рядом, порываясь отобрать бинокль. Малинин не давал, толкался и повторял:
— Погодите, погодите, сейчас, сейчас…
— Что-нибудь новенькое нашли? — поинтересовался Рогов.
— Старенькое, — невежливо буркнул Малинин, неохотно отдавая бинокль капитану, который тотчас же прилип к нему, застыл памятником. — Как вы смотрите на то, что мы в плену?
— У пиратов? — спросил Нолик.
— У «плесени», — не поддержал шутки Малинин. — Артур Янович, дайте шефу полюбоваться…
Может быть, Малинин и преувеличивал, но ведь Рогов решил ничему сегодня не удивляться, верить самому невероятному. Везде, до самого горизонта, а быть может, и дальше, за ним, по всей земле, расстилалась ровная зеленая поверхность. Ни волн на ней не было, ни всплесков, ни белых пенных гребешков, столь привычных на море. Да и море ли это было? Скорее, «суша», жадное агрессивное болото, которое заперло корабль наглухо, намертво, навеки — какие еще слова подобрать? Рогов обернулся: позади, там, откуда они пришли в этот странный зеленый мир, по-прежнему качалась прозрачная занавеска. За ней, как в гигантском аквариуме, бился синий тайфун. В двенадцатикратный «цейс» видны были волны, которые разбивались об эту занавеску, вероятно, с грохотом, с воем ветра. Но звуки, как и волны, оставались за ней, как за синим стеклом, неизвестно кем и зачем повешенным, не известно как пропустившим судно в это диковинное тихое болото. Да, здесь была тишина, безоблачное голубое небо, застывшая зеленая пленка болота, ровная, как по линейке проведенная линия горизонта.
— Эфир все еще молчит? — спросил Рогов.
— Молчит, — сказал капитан и добавил просительно: — Куда же мы попали, Павел Николаевич?
Рогов пожал плечами: мол, спросите что-нибудь полегче, а Малинин ответил неожиданно сорвавшимся голосом:
— Хотите знать? Могу объяснить, — и даже рукой махнул. — Только кто мне поверит…
— Я сегодня всему верю, — безнадежно сказал Рогов и не соврал: какая в сущности разница — верить или не верить? От объяснений легче не будет. Да и кто докажет: верны они или нет? Все возможно за синей завесой тайфуна.
— Говорите, — попросил он Малинина.
Малинин начал, посмеиваясь: «Не верите — опровергайте». Но Рогов знал своего ученика: тот не шутил, не выламывался, не пытался огорошить супероригинальной идеей. Эта идея у него явно была выношена, продумана за последние часы, а смешочки, они от неуверенности, от привычной робости: как примут?
