— Надо сказать Рогову, — напомнил капитан. «Что сказать Рогову? — удивился Малинин. — Что погода портится? Что курс меняем? Рогов будет страшно обрадован, ну просто счастлив: да он с милейшего капитана Артура три шкуры спустит. Что ему какой-то древний барометр!»
Рогов возглавлял экспедицию и вместе со всеми ее участниками третий месяц мотался по морям, несмотря на свои пятьдесят шесть лет, профессорское звание и титул члена-корреспондента Академии наук. Рогов был богом, во всяком случае для Малинина, скромного кандидата наук, чья докторская диссертация медленно, но верно распухала в тумбе все того же вечно качающегося стола.
— То-то вам Рогов задаст, — мстительно сказал он.
Но капитан Артур Лепик не испугался страшной угрозы.
— Не задаст, — сказал он. — Тайфун.
Пока Малинин туго соображал, что это значит, они дошли до роговской каюты, остановились на пороге, капитан снял фуражку, огорошил:
— Беда, Павел Николаевич…
Рогов отложил ручку — он что-то писал в блокноте — посмотрел сквозь затемненные стекла очков.
— Что за беда, Артур Янович?
— Очень низкое давление. Штиль.
Рогов снял очки, потер переносицу — переварил сообщение, спросил быстро:
— На берег радировали?
— Нет связи.
— Что-нибудь с аппаратурой?
— Рация в порядке. Молчит эфир.
— Помехи?
— Помех нет. Тишина. Ни разу такого не было.
Малинин подумал, что капитан сегодня слишком многословен, такого тоже ни разу не было.
— Ваше решение? — спросил Рогов. Он снова надел очки, встал из-за стола, подошел к капитану.
— Будем обходить, — сказал тот. — Если это тайфун, быть может, удастся уйти.
…Уйти им не удалось. Они вошли в зону тайфуна минут через сорок неожиданно, что было особенно страшно. И все же капитан сумел увести корабль от эпицентра тайфуна: ревущий хаос остался где-то справа, северо-восточнее, потому что именно оттуда шла темнота, иссиня-черная, непроглядная, с нарастающим ритмом грохота, словно миллионы тамтамов били тревогу.
И вместе с грохочущей темнотой налетел ветер. Нет, не ветер — вихрь, смерч, ураган (какое слово еще подобрать?!). «Миклухо-Маклай» нырнул носом, потом задрожал, передав вибрацию на палубу, на палубные надстройки, на мостик, где стояли они втроем: капитан, Малинин и Рогов, остановился на секунду, словно встретив преграду, и вновь пошел вперед, но уже медленнее, труднее, преодолевая удары ветра и волн.
Малинину стало страшно. Штормовка, предусмотрительно захваченная в каюте, мгновенно превратилась в мокрую и холодную тряпку, фуражку сорвало сразу, даже удержать не успел. Ветер пытался оторвать пальцы, вцепившиеся в поручни, отбросить назад, к рубке, вдавить в переборку, распластать, размазать.
