– Ну хорошо же! – решительно заявила Марина. – Но поедем мы к нему на машине!
Когда мы подъехали к дому Заболоцкого, было около десяти часов утра. Все здесь выглядело совсем иначе, чем в первый раз. Глухое свинцовое небо, голые остовы деревьев и потемневший асфальт, который даже на взгляд казался тверже и холоднее, чем обычно. Художники тоже исчезли с улиц. Наш случайный знакомец в алом шарфе переместился, видимо, в тепло своей мастерской. Его номер по-прежнему лежал в моем бумажнике, и я непременно собирался навестить его в ближайшем будущем. Марине я ничего не говорил – это должно стать сюрпризом.
Мы прошли через дворик, поднялись по ступенькам и позвонили. Дверь открыла прежняя строгая женщина в вечном трауре. Она внимательно и пристально оглядела нас с головы до ног и сообщила, что доктора еще нет.
– Обещал к десяти быть, – сказала она с осуждением, относящимся скорее к нам, чем к отсутствующему доктору. – Будете ждать?
– Если можно, – вежливо сказала Марина.
– Разумеется, можно, – высокомерно ответила траурная женщина. – Иначе я не стала бы спрашивать!
Марина жалобно посмотрела на меня, но в глазах ее прыгали веселые искорки.
Мы сняли верхнюю одежду и прошли в холл, который был погружен в полумрак. Из посетителей, кроме нас, находилась одна женщина, которая неподвижно сидела возле окна на диване, напряженно выпрямив спину и глядя перед собой немигающими, остекленевшими глазами. Она была полностью погружена в свои, видимо, совсем не веселые мысли.
Мне подумалось, что мысли эти касаются утраченной молодости, потому что в остальном женщина выглядела вполне благополучной – начиная от платиновых волос, уложенных в элегантную и замысловатую прическу, и кончая туфлями на высоком каблуке, которые были явно не конвейерного производства. То же касалось и светло-серого костюма, в который было облачено ее все еще стройное тело, вымуштрованное строжайшей диетой. Лицо же словно выпадало из общей гармонии. Оно не подчинялось воздействию ни диеты, ни гимнастики, и его нельзя было украсить золотыми побрякушками. Безжалостное время оставило на нем неизгладимые отметины, и теперь речь шла о том, чтобы найти противоядие, не менее безжалостное.
Мы попытались поздороваться, но наша вежливость осталась без ответа, и тогда я не нашел ничего лучшего, как спросить привратницу:
– Доктор ездит на «Тойоте»?
Женщина смерила меня уничтожающим взглядом.
– Что за фантазии? – фыркнула она. – Доктор ездит на «Ауди». – И тут же вышла в какую-то боковую дверь.
