Слон яростно завизжал, развернулся и бросился к Равину.
«Навязался же ты на мою шею!» — подумал Равин, пятясь, не решаясь повернуться к слону спиной, и закричал:
— До смерти ты мне надоел, слышишь! Почему ты не оставишь нас в покое, зверь?! Зачем ты хочешь нас убить? Ты думаешь растоптать меня, размазать по рельсам, по фермам моста? Черта с два! Я тоже прыгну!..
Равин повернулся к перилам и упал, оступившись. Черная ревущая гора была уже близка. Равин понял, что не успеет добраться до перил. Он машинально зашарил рукой, наткнулся на какой-то округлый в сечении предмет. Им оказался длинный прут арматурной проволоки. Равин, вставая, потянул прут, поднял его, как копье, и сразу понял, что сейчас сделает. Он больше никуда не будет убегать от взбесившегося слона, он не будет бить его прутом или колоть, как копьем, — без толку, со слоном ему не справиться. Он поступит по-другому. Равин сжал крепче прут. Ну подумаешь, еще одна смерть, еще один переход в новый мир… Или в старый?.. Чего ему бояться?..
Слон был в полутора метрах, и время для Владиславу Львовича словно потекло в несколько раз медленнее. Он отчетливо видел, как плавно, в такт шагам, колышатся большие слоновьи уши, как блестит на бивнях слюна, а маленькие поросячьи глазки подернуты кровавой дымкой бешенства; как морщинистый хобот с грязно-розовым треугольником ноздрей тянется к нему, касается жесткой, словно напильник, кожей, обвивается, сдавливая и круша ребра. Владислав Львович из последних сил поднял прут и прижал его верхний конец к контактному проводу.
Оглушительный треск, вспышка, сноп искр, чудовищный удар в мозг, будто взорвалась каждая клеточка тела… И Равин уже не понял, то ли он сам кричит страшным голосом, то ли слон издал предсмертный рев…
Жизней больше не было, исчерпал он весь свой резерв, и сколько ему здесь лежать — неизвестно. Равин заставил веки подняться, скосил глаза вправо, влево.
Края горизонта поднимались вверх — так искривлялось пространство здесь, на Трансплутоне. Равин лежал на дне огромной чаши. И справа, и слева лежали люди, люди, люди до горизонта, лицами в серо-розовое небо, с закрытыми глазами…
Кто-то, видимо, находится здесь не один год, не один век под серо-розовым небом… Хранилище… Хранилище заблудившихся… До востребования… Иногда кто-нибудь исчезал, его забирали. Но кто забирает и куда — неизвестно: сверху опускается световой конус, и человек исчезает. Равин уверен, что процесс забирания видят все, и он подозревает, что это интересует всех, и каждый жалеет, что забрали не его… Они все — потерявшие узлы стабильности на Земле, так понял для себя Равин.
