— …больно? Разве можно быть таким невнимательным, совершенно не глядеть под ноги?
Равин сел, потер ушибленный локоть, огляделся. Незнакомая улица, люди по-летнему одеты, яркая листва деревьев. Слева, в двух шагах, пласты вывороченного и, как всегда, неубранного асфальта.
— Вставай же, Владик, люди смотрят, — сказала женщина.
Равину стало не по себе от слова «Владик». Так в детстве его звала только мать и еще один человек в, молодости.
Владислав Львович поднялся, отряхивая брюки, в полном изумлении уставился на коричневые сандалий на своих ногах. Он отчетливо помнил туфли Януша, сброшенные там, у аэропорта…
— Ну что же ты, Владик?..
Равин опять вздрогнул, поднял глаза на женщину и растерялся.
— Надя?! — вырвалось у него.
Несомненно, это была она. Он сразу узнал ее, он узнал бы ее среди тысячи других, несмотря на то, что годы все-таки берут свое, появляются морщины. Но эти серые глаза из его юности…
— Надя?! Ты?! — опять воскликнул он.
Она протянула ему маленький букетик цветов, виноватая улыбка скользнула по ее губам, и от одной этой улыбки у Владислава Львовича защемило сердце.
Надя опустила на миг глаза, вновь подняла, заглянув, как показалось Равину, в самую его душу.
— Я ждала тебя. Вот… — Она замолчала, а Равин понял, что еще немного, и она заплачет… — Вот мы и встретились… Я, наверное, глупо поступила, Владик, но… но по-другому я не могла…
Равин стоял у окна и смотрел на погружающийся в вечерние сумерки город. Разноцветными квадратами окон расцвели стены соседних домов. Внизу шли люди, гуляли мамаши с колясками, проезжали, шелестя шинами, непривычной окраски и формы автомобили. Деревья под окнами напоминали собравшихся в группы, оживленно беседующих зеленоволосых женщин. Город был тот и не тот, он, вроде бы, узнавался и в то же время оставался непохожим на город, в котором прошла жизнь Владислава Львовича.
«Странные деревья, странная листва», — подумал Равин.
— Надя, — крикнул он, — а что это за деревья под твоими окнами? Как они называются?
Надя вышла из кухни, вытирая руки полотенцем.
— Ты спросил меня о чем-то, Владик?
— Надюш, как называются деревья? Вот эти, — он кивнул в сторону окна.
— Владик, эти деревья называются клены, а те, что высокие, тополя. Неужели ты так сильно ударился? Я же говорю, надо вызвать «скорую», у тебя, наверняка, сотрясение.
— Да нет, я себя чувствую прекрасно, не обращай внимания.
Надя покачала головой.
— По-прежнему бравируешь. Сейчас я заканчиваю, и мы будем пить кофе. — Она ушла на кухню.
